Опасная граница

Барфилд Томас Джефферсон

Первые военные кампании киданей были направлены на соседние племена, а не на Китай. В 916 г. Абаоцзи нанес поражение ряду тюркских племен, включая тюрков шато, а в 924 г. его войска достигли покинутого уйгурами города на реке Орхон. Там он приказал соскоблить с древней каменной стелы надпись в честь уйгурского Бильге-кагана и заменить ее надписью о своих собственных деяниях [216] . Эти военные кампании сделали киданей фактическими хозяевами степи, но не степной империи. Проживая в пограничном государстве, тесно связанном с Китаем, они рассматривали Монголию как отдаленный и малозначительный регион. Они планировали свои кампании в степи лишь для того, чтобы избавиться от граничивших с ними опасных соперников. Кроме того, кидани были вынуждены вести войны с племенами в Маньчжурии. Лесные племена чжурчжэней и степные племена тюрков си (хи) были силой присоединены к их государству.

216

ЛШ 1: 9a, 2: 4b–5a; Wittfogel and Feng Chia-sheng. Liao. P. 576.

Трансформация

киданей из конфедерации племен в бюрократическое государство, управляемое императором, была непростой задачей. Убив своих соперников — племенных вождей, Абаоцзи устранил сопротивление киданьских племен и кланов, однако давняя идея коллективного управления продолжала существовать внутри императорской фамилии. Хотя Абаоцзи сохранял стойкую преданность своей фамилии, он отказывался делиться верховной властью с ее членами, позволяя им занимать ответственные, но все-таки подчиненные посты в рамках государственной структуры. Его братья и другие ближайшие родственники, однако, по-прежнему симпатизировали традиционным племенным обычаям киданей ограничения власти вождей и наследования по боковой линии. Именно этот вопрос и стал основной причиной несогласия племен с новой, имперской, системой управления.

Активные возмущения начались только в 911 г., когда истекал традиционный трехлетний срок правления Абаоцзи, упразднившего племенную систему ротации власти. Дядья, племянники и двоюродные братья Абаоцзи организовали несколько заговоров и прямых выступлений против него — с целью захватить власть. Первые две попытки провалились, однако император простил братьев и даже назначил их на важные должности. В 913 г. они организовали широкомасштабное выступление, которое также закончилось поражением. Абаоцзи убил большинство из руководителей восстания, но не смог заставить себя убить братьев и в конце концов отпустил их. Последнее восстание произошло в 918 г. и закончилось с тем же результатом. Эти восстания показали, что принцип автократического правления приживался с большим трудом. Нежелание Абаоцзи наказывать братьев, участвовавших в восстании, возможно, было обусловлено тем, что он сознавал, что нарушил племенной закон киданей, лишив прав наследования родственников по боковой линии. Так или иначе, последние, как и их потомки, были навсегда исключены из числа наследников, хотя на протяжении всей истории династии предводители заговоров и восстаний в основном происходили из семейств отлученных от власти братьев, двоюродных братьев и дядьев правящего императора.

Борьба за введение принципа линейного наследования поддерживалась китайскими советниками, которые склоняли Абаоцзи к более решительному заимствованию элементов китайской культуры. В 916 г. он избрал девиз правления по китайскому образцу и назначил наследником своего старшего сына. Эти действия, а также официальное признание и одобрение конфуцианской философии были попытками нового императора укрепить свое положение с помощью идеологии, легитимизирующей его единоличное правление, поскольку обосновать подобный принцип исходя из эгалитарных племенных традиций киданей было невозможно. Например, когда допрашивали Сяди, дядю Абаоцзи, относительно его участия в восстании 913 г., он язвительно выразил традиционные племенные взгляды киданей на новое положение дел (возможно, слишком язвительно, поскольку вскоре после этого был умерщвлен): «Сперва я не осознавал, насколько велик Сын Неба. Затем Ваше Величество заняло престол. В окружении личной гвардии Вы необыкновенно облагородились и стали разительно отличаться от простого народа» [217] .

217

ЛШ 112: 12a; Wittfogel and Feng Chia-sheng. Liao. P. 412; ср.: 398–402.

Установив вначале контроль над несколькими китайскими городами в Ляодуне, добившись гегемонии среди киданей и покорив соперничавшие с ним племена в степи, Абаоцзи заложил основы государства Ляо. К концу своего правления он обратил внимание на земледельческие районы в корейском царстве Бохай, которое завоевал незадолго до своей смерти в 926 г.

Преемником Абаоцзи стал его второй сын Яогу (также известный как Дэ-гуан или Тай-цзун), который с помощью своей могущественной матери отстранил официально объявленного наследника — старшего брата, заняв вместо него императорский престол. Яогу продолжал экспансионистскую политику отца, воспользовавшись падением государств, основанных бывшими китайскими военачальниками на юге, и начал нападать на северо-восточные районы Китая.

В период правления Абаоцзи и Яогу государство Ляо развивалось и росло в относительной безопасности. Это продолжалось в течение 40 лет — до тех пор, пока его власть не распространилась на север Китая. Именно в это время династия усовершенствовала систему дуального управления, которая стала краеугольным камнем стабилизации в Китае. С самого начала Абаоцзи понимал, что не сможет управлять китайскими городами в Ляодуне таким же образом, каким он управлял

киданьскими племенами. Для того чтобы извлечь пользу из своих завоеваний, ему были необходимы китайские чиновники, обладающие знаниями в области администрирования и сбора налогов. Поэтому китайские чиновники были оставлены на своих местах и продолжали действовать в рамках танской организационной системы. Однако Абаоцзи был человеком достаточно проницательным и видел, что окончательный переход на управление государством по китайскому образцу оттолкнет племенную часть населения, составлявшую костяк его армии. Дуальная организация позволила ему править новым государством единовластно, причем каждая группа управлялась в соответствии с привычными для нее законами и обычаями.

Такая система управления была создана сяньбийцами-муюнами при основании Янь, а затем унаследована Тоба Вэй. Ее повторное появление несколько столетий спустя было не результатом сознательного подражания, а, скорее, естественным решением проблемы, с которой сталкивались большинство основателей маньчжурских государств — организации единого государства, в которое входили бы как представители племен, часто ведших кочевой образ жизни, так и оседлое китайское население. Кочевники из центральной степи с их представлениями об иерархии не были способны эффективно решить эту проблему, поскольку колебались между использованием чисто китайского административного аппарата, который лишал их поддержки племен, и назначением на ответственные должности в Китае племенных вождей, что вело к развалу системы управления и экономическому краху. В Маньчжурии же правители, подобные Абаоцзи, могли опробовать социальные новации на сравнительно небольшой территории, а кроме того, поскольку у северовосточных племен не существовало наследственной аристократии, нуждались в китайских советниках и политической философии для того, чтобы оправдать узурпацию власти. Поначалу это был достаточно простой маневр, когда Абаоцзи попросил разрешения управлять китайским населением, которое он завоевал, как своим «независимым племенем», а затем привлек на службу китайских чиновников. После того как границы Ляо расширились, система стала более сложной, и в период правления Яогу была официально создана дуальная административная структура.

В старину уклад жизни киданей был простым, система служб своеобразной, а система управления простой, безыскусной и не запутанной терминами. Их возвышение было воистину стремительным. В 921 г. был издан эдикт, касающийся упорядочения чинов и званий. Когда Тай-цзун [Яогу] пришел к власти в Китае, он разделил правительственные учреждения на северные и южные. Кидани управлялись согласно их собственной системе, в то время как китайцы руководствовались своей системой. Киданьская система была простой и ясной. В китайской системе сохранялись традиционные термины. Правительственные учреждения государства Ляо были разделены на северные и южные. Северные занимались вопросами дворцов, юрт, племен, родов и зависимых государств, а южные рассматривали вопросы налогов и военных дел в китайских округах и уездах. Руководить в соответствии с обычаями в действительности означает достигать нужного [218] .

218

ЛШ 45: 1a — b; Wittfogel and Feng Chia-sheng. Liao. P. 473.

Вероятно, самым странным аспектом этой дуальной организации (по крайней мере для китайцев) было то, что на всем протяжении истории династии императоры сохраняли привычку ежегодно покидать столицу и переезжать из одной временной ставки в другую. Китайские чиновники, таким образом, оставались руководить повседневной работой южных правительственных учреждений, а император и придворные занимались рыбалкой, охотой на тигров и медведей, посещали подчиненные племена или просто радовались пребыванию на свежем воздухе. Чиновники должны были периодически приезжать в эти временные ставки, чтобы участвовать в совещаниях двора.

Каждый год, в первой декаде первой луны, когда император отправлялся в путешествие, чиновники в ранге от первого министра и ниже возвращались в центральную столицу, где приступали к службе и разбирали дела, касающиеся китайцев, а также выпускали приказы о временном назначении на те или иные должности разных лиц. Они ожидали утверждения этих приказов после их обсуждения во временной ставке императора и затем издавали официальные имперские документы о назначении. Гражданских чиновников в ранге от окружного начальника, регистратора и ниже было разрешено избирать секретарскому совету без доклада императору. О назначении военных начальников следовало докладывать императору. В пятой луне, когда император наслаждался прохладой своей временной ставки, совещания проводились совместно с чиновниками северных и южных учреждений правительства. Таким же образом совещания проходили и в десятой луне, когда император проводил в своей временной ставке зиму [219] .

219

ЛШ 32: 3b–4a; Wittfogel and Feng Chia-sheng. Liao. P. 484.