Опасная граница

Барфилд Томас Джефферсон

Сила уйгурского государства базировалась на военном доминировании в степи и внешней помощи со стороны Китая. В первые годы после создания империи уйгурский каган Кули отправил в Китай несколько посольств для установления дипломатических отношений. В 745 г. в качестве доказательства того, что уйгуры установили свой контроль над всей степью, он передал танскому двору голову последнего тюркского кагана. Подобно тюркам, уйгуры стремились контролировать прибыльную торговлю шелком. Не организуя нападений на Китай, они использовали стратегию внешней границы, эксплуатируя южного соседа на расстоянии. Китай относился к их требованиям благосклонно, поскольку опасался спровоцировать недовольство кочевников. В эпоху императора Сюань-цзуна у танского двора уже были проблемы с лояльностью военачальников на границе, и не в его интересах было отказывать уйгурским посольствам.

В 755 г. в Китае вспыхнуло большое восстание под предводительством бывшего императорского фаворита Ань Лу-шаня, который имел смешанное тюркско-согдийское происхождение и был направлен командовать пограничными

армиями на северо-востоке. Заключив союз с другими военачальниками на границе, он на следующий год объявил себя независимым правителем и основателем новой династии Янь. В его мощную армию входили китайцы из пограничных регионов и иноземные племена. Восставшие захватили Лоян и Чанъань, вынудив танский двор бежать на юго-запад. Вскоре после этого Ань Лу-шань был убит, но восстание продолжилось под началом его сына. Танский двор, казалось, был обречен на уничтожение [196] .

196

Пуллиблэнк (Pulleyblank) исследует дворцовую политику и обстановку на границе, которые привели к этому восстанию (The Background of the Rebellion of An Lu-shan). Ход войны описывается Леви (Levy) в Biography of An Lu-shan, а также Ротуром (Rotours) в Histoire de Ngan Lou-chan

В отчаянии двор Тан обратился к союзникам. В 756 г. танский принц отправился на переговоры с Моюн-чором. Моюн-чор завершил начатое отцом завоевание степи и основал уйгурскую столицу Карабалгасун [197] . Каган согласился помочь Тан. В знак заключения союза он выдал свою приемную дочь за танского принца. Затем Моюн-чор повел уйгурские войска к границе, где они нанесли поражение племени теле, примкнувшему к повстанцам. Каган поставил своего официального наследника, ябгу, во главе экспедиционных сил, направлявшихся в Китай [198] .

197

Карабалгасун — позднее монгольское название этого города. Уйгуры называли его Ордубалык. — Примеч. науч. ред.

198

Взаимоотношения уйгуров с Китаем описаны в ЦТШ 195. Маккерас (Mackerras) в своей работе The Uighur Empire приводит сравнительный перевод этих источников и дает всесторонний анализ содержащегося в них материала.

В середине 757 г. 4000 уйгурских всадников прибыли в Китай. По сравнению с огромными сухопутными армиями обеих сторон, они представляли собой незначительную силу, однако их помощь оказалась решающей. В том же году в битве неподалеку от Чанъани уйгуры ударили в тыл повстанцев и обратили их в бегство. Кочевники убеждали танских генералов начать немедленное преследование врага, однако последние отказались. Этот случай указывает на основное различие в стратегиях кочевников и Китая. В сражениях номады выискивали слабые места противника, молниеносный удар по которым мог решить исход схватки, в то время как китайцы для сокрушения врага полагались на использование маневренных групп тяжелой пехоты. Традиция кочевников требовала полного уничтожения разгромленного неприятеля, в то время как классическая китайская стратегия предостерегала от слишком долгого преследования разбитой армии — из опасения, что последняя в отчаянии нанесет поражение своим преследователям. Несколько недель спустя армии вновь встретились близ Лояна. Уйгуры снова внезапно атаковали и разгромили арьергард повстанцев, обеспечив танской армии победу. Обе древние столицы Китая были возвращены под власть империи.

Высокая цена была заплачена за эту помощь. Уйгуры потребовали, чтобы им разрешили ограбить захваченные города. Им не позволили ограбить Чанъань на том основании, что война еще не была закончена, но, когда пал Лоян,

уйгуры три дня производили большое грабительство в восточной столице. Негодяи служили им вожаками, и государственные казнохранилища совершенно опустели. Князь Гуан-пин [наследник танского престола] пытался остановить их, но не мог. Однако старейшины [города] подкупили уйгуров огромным количеством шелковых тканей и вышитых изделий и смогли остановить разграбление [199] .

199

СТШ 217A: 3b; Mackerras. Uighur Empire. P. 59.

В дополнение к награбленному было велено ежегодно преподносить в дар уйгурам 20 000 кусков шелка, а их предводителям были пожалованы почетные титулы и подарки. Доказав Тан свою силу, каган уйгуров предложил заключить брачный союз. Ему в жены была отдана дочь императора. Хотя предшествующие династии также заключали подобные брачные альянсы, династия Тан была одной из немногих, посылавших в степь настоящих дочерей императора, что показывает, насколько важны были для нее отношения с уйгурами. Такие свадьбы сопровождались передачей большого количества

даров. Именно в этот период уйгуры организовали с империей Тан выгодный обмен лошадей. Уйгуры получали 40 кусков шелка за каждую лошадь, покупаемую Китаем. Это был грабительский «обменный курс», поскольку в степи лошадь стоила только один кусок шелка, а тюрки умудрялись получать за нее лишь четыре или пять кусков шелка. Каждый год уйгуры пригоняли в Китай десятки тысяч лошадей, причем они были самого плохого качества. Китай не мог отказаться от предложенных лошадей, однако танский двор часто на годы задерживал выплаты [200] .

200

Mackerras. Sino-Uighur diplomatic and trade contacts

В то же время уйгуры вели военные действия в степи. Имеются сведения о том, что они в 758 г. разгромили своих северных соседей — кыргызов. На следующий год уйгуры вернулись, чтобы помочь Китаю, но на этот раз действовали без особого успеха и возвратились домой. Несколько месяцев спустя умер Моюн-чор. Его преемником стал Идицзянь, взявший титул Моуюй-кагана. Старший брат Идицзяня, официальный наследник и ябгу, был к тому времени убит.

Победа уйгуров в Китае восстановила власть Тан, но не положила конец беспорядкам. Давно назревавшее восстание вскоре вспыхнуло с новой силой, и мятежники снова заняли Лоян. В 762 г. умер император Су-цзун. Воспользовавшись этим, повстанцы попросили помощи у уйгуров. Они сообщили, что император умер и династии Тан больше не существует. Уйгуры двинулись на юг в надежде на богатую добычу и возможность основать новую, зависимую от них китайскую династию. Передавали, что на берегах Хуанхэ появилась армия численностью в 100 000 человек. В действительности уйгуры послали, как обычно, лишь около 4000 воинов. Танский посланник — зять кагана [201] — смог убедить их, что династия Тан все еще сохраняет власть в лице императора Дай-цзуна, который участвовал вместе с уйгурами в предыдущих кампаниях, когда был наследником. Каган отклонил доводы восставших и предложил свою помощь Тан.

201

В «Таншу» (гл. 217) сказано, что этим посланником был евнух Лю Цин-тань, однако Барфилд, по-видимому, имеет в виду китайского генерала Хуай-эня, дочь которого была замужем за Идицзянем, и который также вел переговоры с уйгурами. — Примеч. науч. ред.

Дай-цзун послал своего наследника Ли Гуа на переговоры с уйгурами. В отличие от своего отца, который успешно сотрудничал с кочевниками, Ли Гуа оказался упрямым по части соблюдения формальностей человеком, что привело к конфликту. Он отказался приветствовать кагана, а затем стал спорить по поводу исполнения церемониального танца. Уйгуры отомстили ему, забив его советников до смерти, прежде чем наследник вернулся в свой лагерь. Уйгуры не были уже просто вассалами, приходившими на помощь своим патронам, но являлись серьезной силой, равной по могуществу империи Тан. Несмотря на этот инцидент, уйгуры вместе с танскими войсками в конце 762 г. подошли к Лояну. Сражение и его результат оказались такими же, как и пять лет назад: восставшие покинули Лоян. Уйгуры грабили город с необыкновенной алчностью. Люди в надежде найти защиту бежали к башням двух буддийских храмов. Уйгуры сожгли храмы, уничтожив при этом 10 000 человек. Затем они ограбили другие части страны. Тан была вынуждена закрыть глаза на эти бесчинства и наградить уйгуров за их помощь в борьбе с повстанцами. После этого кочевники вернулись на родину.

Уйгуры снова появились в Китае три года спустя — на этот раз, чтобы выступить на стороне мятежников. Китайский генерал Хуай-энь, который ранее помогал спасать династию, теперь встал во главе восставших. Его дочь была замужем за каганом, и поэтому некоторая часть уйгуров (но не сам каган) пришла ему на помощь, так же как и большое число тибетцев. Вскоре после их прибытия Хуай-энь умер, и уйгуры предложили свою поддержку Тан. Они разгромили своих прежних союзников — тибетцев, устроив страшную резню. Тан была вынуждена заплатить уйгурам 100 000 кусков шелка, забирая из казны последнее, только чтобы они убрались восвояси.

Это была последняя военная кампания уйгуров на территории Китая, по окончании которой, однако, они и их согдийские союзники начали играть важную роль в торговле и ростовщичестве в Чанъани. Брачные союзы продолжали связывать Китай и степь. Такие союзы обогащали уйгуров, однако кочевники, которые предпочитали более агрессивную политику, сделали попытку отказаться от них. Еще во время второго ограбления Лояна Моуюй-каган Идицзянь попал в зависимость к своим согдийским советникам и вскоре обратился в их религию — манихейство. Когда император Дай-цзун умер в 779 г., эти советники предложили кагану напасть на Китай. Идицзянь был склонен последовать их совету, поскольку еще в прошлом году позволил осуществить большой набег на границы Тан. Двоюродный брат Идицзяня Тунь противился изменению политики и влиянию согдийцев. Он убил Идицзяня и провозгласил себя каганом, убрав согдийцев с руководящих должностей. Переход к политике войны поставил бы под угрозу ежегодные огромные выплаты уйгурской знати, а это лишило бы ее важного источника обогащения. Политика уйгуров оставалась политикой вымогательства вплоть до самого падения их империи.