Опасная граница
Шрифт:
Когда Чингис-хан в 1206 г. был провозглашен властителем всей Монголии, он был гораздо могущественнее, чем тремя годами ранее на берегу озера Балчжуна, однако своих прежних неудач не забыл и учел их в деле реорганизации армии. На самые важные посты назначались не члены его семьи или традиционные племенные вожди, а наиболее преданные Чингису военачальники. Кроме этого, его личная стража (кешик) была превращена в императорскую гвардию. Всю последующую жизнь Чингис-хан относился с подозрением к любому, кто мог каким-либо образом поколебать его положение, особенно к членам собственной семьи. Только после смерти Чингис-хана его родственники стали играть главные роли в делах империи.
В 1206 г. монгольская армия насчитывала 95 000 человек. Чингис-хан разделил ее между 86 нойонами-тысячниками. Большинство этих подразделений имели в своем составе представителей разных племен. Исключение было сделано для тех племен и кланов, чьи вожди постоянно поддерживали Темучжина начиная со времени его первого избрания ханом около 1190 г. или добровольно признали его власть после объединения монголов и в результате брачных союзов стали ханскими зятьями (гюреген).
241
ТИ 202; Cleaves. Secret History. P. 141–142.
Самым крупным тактическим подразделением в монгольской армии являлся тумен, состоявший из 10 000 человек, хотя не все подобные соединения в действительности были укомплектованы войсками такой численности. Тумены находились под командованием наиболее преданных сподвижников Чингис-хана. Предводители туменов напрямую командовали примерно половиной всех войск монгольской армии. Первый нукер Чингис-хана Боорчу командовал туменом, базировавшимся в горах Алтая. Мухали, домашний слуга, был назначен командующим туменом на маньчжурской границе, а также пожалован наследственным титулом Гуй-онга. Один из первых сподвижников Чингис-хана, Хорчи, некогда предсказавший Чингису великое будущее, получил в свое распоряжение тумен, контролировавший лесные племена севера. Наяа, пленивший врага Чингис-хана, тайджиутского хана, но не запятнавший себя убийством природного государя, стал командовать центральным туменом. Хунан был назначен командующим тумена, находившегося в ведении сына Чингиса, Джучи. Несколько других военачальников командовали 4000–5000 воинов из числа представителей своих собственных племен. Командовать всей армией был поставлен Хубилай, младший брат лучшего друга Чингис-хана, Чжелме. Оба брата в свое время являлись домашними слугами Чингиса [242] .
242
ТИ 205, 206, 207; Cleaves. Secret History. P. 145–150.
Главная особенность таких подразделений заключалась в том, что родственникам Чингисхана по мужской линии не дозволялось занимать в них командные должности. Ни племянники, ни дядья, ни братья, ни двоюродные братья, ни сыновья Чингиса (за исключением Джучи) поначалу не получили непосредственной власти над воинскими частями. В конце концов, когда Чингис-хан все же распределил войска между представителями своей семьи, он явно поскупился (см. табл. 6.1), несмотря на то, что со временем численность монгольского войска увеличилась. Те подразделения, которые подчинялись родственникам Чингис-хана, были укомплектованы тысячниками, доказавшими свою лояльность Чингису. Опасения Чингиса были в известной мере оправданны, поскольку сразу же после распределения постов в армии начались заговоры военачальников с целью захватить господствующее положение в войске.
Недоверие Чингис-хана к своим родственникам по мужской линии проявлялось на протяжении всей его жизни. Наиболее важные дела, если это только было возможно, он доверял своим личным сподвижникам. Эти люди, которых он отбирал сам, оказались не только верными,
но и удивительно талантливыми. В отношениях с ними он был благороден и радушен, так как не опасался, что его обманут. В отношениях с родственниками он проявлял совсем другие качества: подозрительность, неприязнь и ревность. Почти каждый, кто рассчитывал на благосклонность Чингис-хана по праву родства, вызывал его гнев, так как он считал такие милости незаслуженными и полагал просьбы о них оскорблением. Малейший слух о том, что кто-то из близких родичей посягает на его права или власть, приводил Чингиса в ярость, и число родственников, которых он убил или угрожал убить, составляло примерно дюжину (почти все его родственники по мужской линии, имевшие право на власть). Подобное отношение Чингис-хана к ним сформировалось под воздействием трех основных событий: во-первых, дезертирства ближайшего окружения его отца после смерти последнего, во-вторых, измены тех родственников, которые избирали его ханом, и, в-третьих, разногласий с родственниками после того, как он стал верховным государем.
Вероятно, наиболее трагичным событием в жизни Чингис-хана был момент, когда монголы под давлением тайджиутов бросили семью Есугея на произвол судьбы. Семья осталась без средств к существованию и не получала никакой помощи или поддержки от младшего брата Есугея. Именно этим в «Тайной истории» обосновывается важность для Чингис-хана его личных сподвижников. Как будто для того, чтобы лишний раз подчеркнуть свою независимость от родственных связей, именно во время разлада с соплеменниками возмущенный Темучжин убил своего единокровного
Подозрительность Чингис-хана по отношению к родственникам проявилась также в его смертельном противостоянии со сводным братом Теб-Тенгри, сыном Мунлика, которое вспыхнуло после хурилтая 1206 г. Теб-Тенгри был необычным человеком. Монголы опасались его, потому что он был шаманом, который мог общаться с небесными духами, лечить болезни, напускать порчу на врага и предсказывать будущее. Его пророчество о том, что божественное провидение избрало Чингис-хана в качестве верховного правителя, много сделало для придания законности новой императорской власти. Хотя Мунлик был женат на матери Чингиса, звался первым тысячником, а в «Тайной истории» почтительно именуется «отцом Мунликом», ни он сам, ни один из его семи сыновей не получили командования над туменом или другим воинским подразделением. После смерти Оэлун-учжин, матери Чингиса, Теб-Тенгри попытался захватить власть над туменом, подчиненным ей и Темуге-Отчигину, самому младшему брату Чингис-хана. Когда Темуге-Отчигин потребовал возвращения своих подданных, сыновья Мунлика отказались сделать это, а затем оскорбили его. Чингис при появлении угрозы своей власти обычно действовал беспощадно, но, поскольку монголы испытывали благоговейный страх перед шаманскими способностями Теб-Тенгри, не решался ответить до тех пор, пока Борте не сказала ему, что любой, кто унижает брата Чингиса-хана, представляет угрозу для его семьи в целом. Как только Теб-Тенгри в очередной раз прибыл ко двору, он был схвачен стражниками, которые вместе с Темуге-Отчигином сломали ему позвоночник. Мунлика же строго предупредили, чтобы он не рассчитывал на былую благосклонность для себя и своих сыновей в будущем. Наследуемые должности для них не предусматривались [243] .
243
ТИ 243–246; Cleaves. Secret History. P. 176–182.
Хотя этот конфликт часто интерпретируют как столкновение светской и духовной власти у монголов (отчасти потому, что здесь мы имеем дело с одним из тех крайне редких случаев, когда шаман выступал в качестве политического деятеля в кочевой среде), он скорее всего представлял собой попытку сыновей Мунлика получить причитавшуюся им по наследству долю власти. Теб-Тенгри полагал себя сводным братом Чингиса, имеющим право управлять хотя бы несколькими племенами, в то время как Чингис-хан стремился сохранить единоличную власть любой ценой. Даже после того как Чингис-хан постановил, кто будет его наследником, он чрезвычайно остро реагировал на любое проявление неповиновения со стороны своих сыновей. Например, он крайне разгневался, когда последние решили разделить добычу, захваченную в Ургенче, не выделив ему доли. Он грозился жестоко наказать их, но его успокоили советники. В конце жизни Чингис чуть не начал войну со своим сыном Джучи, вняв необоснованным слухам о готовившемся им восстании.
Источник:Secret History. § 242; Cleaves. P. 175; Hsiao. Military Establishment. P. 11.
Вероятно, из-за этих инцидентов Чингис-хан еще существеннее уменьшил количество войск, находившихся под командованием членов его семьи, и к 1227 г. (когда он умер) оно значительно отличалось от первоначального (табл. 6.1). При первом распределении 44 500 из 95 000 воинов подчинялись ближайшим родственникам Чингис-хана (47 %). В 1227 г. это число снизилось до 28 000 при общей численности армии в 129 000 человек (22 %), что является как абсолютным, так и относительным уменьшением. Все сыновья получили одинаковые по размеру армии, но гораздо менее многочисленные, чем прежде. Впервые Кюлькан, сын молодой любимой жены Чингис-хана, был включен в состав военачальников наряду со своими братьями. Толуй не получил личных войск, поскольку, будучи самым младшим сыном, он наследовал отцовские очаг и «имущество» (заключавшееся в 110-тысячной монгольской имперской армии). Существенные изменения коснулись и армий родствеников. Потомки Хасара продолжали испытывать на себе последствия ссоры, когда-то имевшей место между Чингис-ханом и его братом, и получили наименьшее число воинов. Потомки Бельгутая, единокровного брата Чингиса, были вообще исключены из списков. Только армии Алчидая и его сыновей, потомков Чингисова брата Хачиуна, умершего еще до того, как Чингис-хан пришел к власти, были несколько увеличены. В целом сподвижники Чингис-хана получили гораздо больше, чем родственники.