Опасная любовь командора
Шрифт:
Вокруг плаца на бреющем кружил другой маголёт, он поливал монстров жидким огнём, и я с ужасом подумала, что даже если кто-то из раненых там, внизу, оставался жив, то теперь… Подавилась этой мыслью, и к горлу подступил кислый комок.
— Меняемся снова!
Я уже едва соображала от потрясения, покорно отдала штурвал и метнулась к Мервелу.
— Ну же, хороший мой… — прошептала я.
Как трудно оказалось справиться с его ранами одной лишь силой — без зажимов, с настолько грязными руками, что за лечением обязательно последует сепсис. Меня тошнило
Пульс Мервела стал настолько слабым, что едва ощущался. Но он ещё был. Как и редкое, надсадное дыхание.
— Держись, только держись, — молила я, топя его в силе. — Мы перебьём всех тварей и дотянем тебя до медблока. Только держись!
— Меняемся! — приказал Блайнер.
С каждой сменой у меня в душе что-то надрывалось. Я понимала, что командор пытается остановить прорыв, понимала, что внизу гибнут люди, но душу раздирало на части от необходимости оставлять пациента.
Мы зашли на ещё один виток, когда Блайнер крикнул:
— Мервел ещё дышит. Делай круг шире! Бери ближе к Разлому, я вижу ещё одну нору там.
— Я не знаю, где Разлом, — рыдая, прокричала я.
— Севернее!
— Я не понимаю, где север! — всхлипнула я и до боли сжала штурвал.
— Слева! Мы спиной к солнцу!
— Ясно… — прошептала я и выровняла маголёт.
Он оказался неожиданно кротким и послушным, и я испытала бесконечную благодарность за то, что он не валится на землю. Хотя командор наверняка успел бы перехватить управление. Или нет?
Сквозь слёзы заметила нарыв на теле земли и повела маголёт к нему. Твари оттуда ещё только полезли, и первый удар пришёлся по здоровенному кантраду, что едва успел отползти от раскрытого зева норы. Вторую бомбу Блайнер положил точно внутрь, и сдетонировало так, что земля потрескалась на сотню шагов вокруг.
Ни других тварей, ни нор видно не было.
— Меняемся, — отобрал он у меня штурвал.
Весь пол был залит кровью. Пахло смертью.
Я неловко заскользила и едва не упала на лейтенанта. Разве бывает так много крови? Положила руки на побледневшую кожу и замерла.
Поздно.
Слишком поздно.
Яд проник везде, и сердце Мервела остановилось.
Я попробовала влить в него силу жизни, но бесполезно. Ощущение, будто я пыталась оживить куклу.
В этот момент меня накрыло мощнейшим откатом. Губы задрожали, из груди вырывались рыдания, а в ушах нарастал гул. Хотелось выть от боли и обиды.
— Меняемся! — раздался властный голос командора, и я с трудом смогла подняться на ноги.
Весь подол напитался кровью и потяжелел, тело стало словно чужим.
— Заложи вираж вокруг штаба! — приказал командор, и я слегка накренила штурвал.
Маголёт мягко урчал чужой силой.
Мы сделали ещё семь витков, добивая пирующих тварей. В воздухе кружил десяток стальных птиц, и они атаковали цели не только рядом с частью, но и где-то далеко в лесу.
Солар поднимался всё выше и всё безжалостнее высвечивал
Как только к нам присоединилась другая эскадрилья, Блайнер вернулся к креслу пилота.
— Подвинься вперёд, — хрипло приказал он, и когда я повиновалась, скользнул на сиденье позади меня. Его большие ладони легли поверх моих перепачканных кровью и грязью рук. — Не отпускай. Я покажу тебе, как сажать биплан.
— Зачем? — оцепенело прошептала я.
— Учись управлять бипланом, Аделина, — тихо ответил Блайнер. — Если твари выбрались из Разлома, то спасение от них теперь есть только в воздухе.
Двадцать шестое эбреля. Утро
Адель
Щекой я ощущала размеренное дыхание Блайнера, спиной — твёрдость его тела, кожей — исходящий от него жар. Почему-то это успокаивало, несмотря ни на что. Пока его руки управляли моими, показывая, как сажать маголёт, я немо и покорно запоминала последовательность действий. Он объяснял каждый этап, а я изо всех сил пыталась сосредоточиться на этом и не впадать в истерику.
Не время. Не сейчас. Я уже не смогу помочь Мервелу, но внизу сотни раненых, и я должна быть сильной ради них!
Когда шасси коснулись взлётно-посадочной полосы, весь биплан тряхнуло, и он покатился вперёд на скорости, которая казалась куда выше прежней, хотя это было не так.
— Не оставляй торможение на конец полосы, — проговорил Блайнер, показывая, что делать.
Наконец маголёт замер, и всё замерло вместе с ним. На мгновение в кабине настала мёртвая тишина, и показалось, будто за пределами фюзеляжа ничего больше нет. Только мрачная, необитаемая пустота.
Мы молчали, и я была не в силах даже пошевелиться, только слёзы так и катились по лицу.
— Смерть Мервела — на мне. Это моё решение и мой приказ. На тот момент я счёл, что важнее пресечь атаку и подорвать норы, чем спасать одну жизнь. На земле оставались сотни людей, беззащитных перед тварями. Мне очень жаль, Аделина, но иногда так бывает. Мы сделали всё, что могли.
Я шумно сглотнула.
— И как теперь с этим жить?
— Верить, что решение было верным, и пить снотворное перед сном.
Повернувшись к Блайнеру, посмотрела на жёсткую линию его профиля, словно отлитого из стали, и почувствовала, как внутри что-то рвётся и распадается на части.
— Там наверняка есть раненые. Нужен целитель, — глухо проговорила я.
— Идём.
Командор молча помог мне вылезти из кресла, а затем вывел наружу.
Тело Мервела уже начало остывать, и я понимала, что даже жрец не сможет вернуть его к жизни. Понимала, но не хотела в это верить. Никогда ещё не теряла пациента, и мне было мучительно больно осознавать, что я… не справилась… не сумела… не спасла…