Опасная связь
Шрифт:
От его слов меня пробирает дрожь.
— Видишь ли, маленькая шпионка, мое увлечение тобой не похоже на одержимость других мужчин. А процесс того, как я поставлю тебя на колени передо мной, станет настоящим произведением искусства.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но в тишине раздается мягкий щелчок, и его энергия внезапно исчезает из машины. Мое тело будто затягивает вперед, словно кто-то резко вырвал воздух из моих легких. Я наклоняюсь вперед, хватая ртом воздух, жадно и отчаянно. За его присутствием.
Боже, моя жизнь полностью в его руках.
ГЛАВА III —
Деклан
Мой член давит на ширинку так сильно, что она вот-вот лопнет. Я тихо рычу себе под нос.
Тот факт, что она трахнула дубинку в Rolls Royce, потягивая шампанское, был спланирован, но я не ожидал, что это ударит по мне так сильно, пока я наблюдаю. Хотя, наверное, должен был. Это же, в конце концов, Миа Роджерс, женщина, которой я одержим уже семь лет.
Я не дрочил в машине с тех пор, как ночами торчал возле ее общежития в колледже, следя за ее окном, но придется сделать это сейчас. Мой член стал твердым, как гребаный бетон. Я сжимаю его через брюки, давлю так сильно, что костяшки белеют.
Я поклялся себе, что сначала измучаю ее до предела, заставлю умирать от желания, прежде чем вогнать свой член в ее киску. Я даже специально вставил себе стальной шип — ради того дня, когда преподам ей последний урок. Урок, который она получит только тогда, когда станет умолять об этом. Но я, черт возьми, не продержусь так долго.
Не без того, чтобы преподнести ей головы ее ухажеров на золотом блюде. Или душить их одного за другим прямо перед ее глазами, пока они не закатятся, а языки не вывалятся.
Мой член дергается при одной только мысли. Заставить ее мастурбировать, пока я душу этого ублюдка Никко, просто чтобы показать ей, что значит даже посмотреть на другого мужчину, — это новый уровень извращений. Идей у меня еще вагон и маленькая тележка, а я не тот, кто будет колебаться.
Я ублюдок, который получает удовольствие, делая все самым сложным способом. Если бы я не научился наслаждаться тем, как уничтожаю людей, я бы не дожил до своего десятого дня рождения. Именно чувство жестокости спасло мне жизнь. Оно же привело меня на вершину игры и удерживает меня там.
Мой отец был монстром, но он преподал мне пару ценных уроков. Например, о том, что в мире есть только два типа капитала — деньги и страх. Освоишь оба — и человечество у твоих ног.
Зарабатывать деньги и держать людей в страхе стало для меня второй натурой. А мы все начинаем любить то, в чем хороши.
Вот он я, извращенный ублюдок, который точно знает, на какие струны нажать, чтобы подчинить людей. Просто потому, что я принимаю истину — под кожей мы все монстры. И я получаю удовольствие, играя на этих струнах. Какую же прекрасную музыку они издают, особенно когда я затягиваю их вокруг чьей-нибудь шеи, выдавливая из него жизнь. Эта музыка — моя любовь.
Я наклоняю голову, как хищная птица, обдумывая это слово — «любовь». Осколки чувства, которое я никогда по-настоящему не испытывал. Кажется, я был близок к нему с Мией Роджерс, но это была искаженная версия того, что я видел у других пар. Ее изуродованный кислотой двойник.
Именно поэтому она никогда не выберет меня по собственной воле. Вот почему
Я вспоминаю ту ночь семь лет назад, когда преподал урок ее обидчику прямо у нее на глазах. Именно тогда она увидела настоящего меня. Реальность Деклана Сантори далека от красивой маски миллиардера, на которую такие женщины, как Лукреция Стейнард, мастурбируют. И только Миа Роджерс знает об этом.
Единственная, кто когда-либо понимал меня, еще до того, как узнал. Она почувствовала мою тьму так же, как я с самого начала ощутил маленькую извращенку в ней. Именно это притянуло нас друг к другу задолго до того, как мы произнесли первое слово на кампусе.
После Мии Роджерс у меня было много женщин. Бесчисленное множество. От самых роскошных моделей до самых желанных светских львиц, многие из них умели влезать мужчине под кожу. Но ни одна не смогла пробудить мои чувства так, как это сделала моя маленькая шпионка. И ни одна даже близко не сравнится с тем, каким фантастическим трахом она является. Один раз попробуешь ее — и пути назад уже нет.
Нет. Эта женщина либо моя, либо ничья.
Я провожу пальцем по экрану, разблокирую телефон и нажимаю вызов.
— Чем могу помочь, сэр? — раздается голос моего ассистента.
— Разошли приглашения, — говорю я. — Мы переносим мероприятие на две недели раньше.
Пауза. Он не может мне отказать, но я знаю, что требую невозможного. Для кого угодно другого это было бы неподъемной задачей. На мероприятие приглашены крупнейшие игроки, самые влиятельные люди мира. Их время — это священный ресурс, с которым не шутят. В совокупности мы обладаем такой мощью, что, объединись она, мир взлетел бы на воздух, как от ядерной бомбы.
Но они не пропустят The Rite, даже если это убьет их.
Для многих The Rite — это главное событие года. Это время, когда они могут отпустить контроль и удовлетворить свои самые темные желания, те тайные страсти, которые они держат под замком. Иногда их истинные желания шокируют даже их самих. Это и есть мой талант — я знаю, на какие кнопки нажать, еще до того, как они поймут, что такие кнопки у них вообще есть. А когда они понимают цену, которую за это придется заплатить, уже слишком поздно.
Для остального мира The Rite — это элитный бал, возможность для сливок общества блеснуть самыми экстравагантными нарядами и насладиться зрелищем, которое может соперничать с любым фестивалем в Монако. Но то, чем The Rite кажется, и то, чем оно является на самом деле, — две совершенно разные вещи.
The Rite — это моя персональная ловушка смерти.
И теперь Миа Роджерс получает VIP-пропуск — прямо туда, в ад.
Миа
ВСе УТРО Я НАХОЖУСЬ в состоянии раздрая, прокручивая вчерашний разговор с Декланом в машине. Чертова пробка делает передвижение по съемочной площадке настоящей пыткой, а ведь приходится таскаться туда-сюда, выполняя кучу идиотских поручений для Лукреции.