Опасная связь
Шрифт:
Она буквально не в себе после шоу с Декланом. Он явно задействовал какие-то сверхвлиятельные связи, чтобы меня не уволили, потому что сомнений нет — Лукреция наверняка пыталась вышвырнуть меня с работы. Но поскольку у нее это не вышло, она срывается на каждом шагу, делая жизнь невыносимой не только мне, но и всем остальным.
— Теперь она хочет, чтобы я заменила эту пуговицу, что просто бред, потому что это чертовски дорогой Dolce на заказ, — в отчаянии пищит Кристен, держа одну из блузок Лукреции в одной руке, а другой подталкивая свои огромные очки на крошечном носу. Они все время сползают.
Я ругаюсь себе под нос. Конечно, еще одна невыполнимая задача.
— Это нельзя организовать так быстро, — говорю я скорее, чтобы выпустить пар. Мы все прекрасно знаем, что я сделаю все возможное и невозможное, чтобы это произошло. — Эти чертовы лампочки вообще не влияют на освещение, у нас для этого есть прожекторы.
— Полный бред! — доносится голос с другой стороны съемочной площадки.
Кристен украдкой бросает взгляд в сторону гримерной Лукреции, словно та может услышать даже на таком расстоянии.
— Она как с цепи сорвалась после шоу с Декланом Сантори, — говорит Кристен, заправляя за ухо прядь густых каштановых волос. — Ей ненавистно, что он выбрал тебя, даже если только, ну, ты знаешь… ради того, что произошло.
— Да, — выдыхаю я, чувствуя на себе взгляды и слыша перешептывания за камерами и оборудованием. Группы людей, с которыми я раньше смеялась, весело проводила время и ради которых хотелось приходить на работу, теперь говорят со мной через сжатые губы.
— Кажется, даже говорить со мной для них теперь проблема, — тихо бросаю я.
Кристен поднимает на меня взгляд, и я спешу поправиться:
— Кроме тебя и Лиама, конечно. Вы всегда были потрясающими.
Как по сигналу, Лиам появляется с основного съемочного места, таща огромный штатив, который явно должен был оставаться на месте. Его медвежья фигура согнута под тяжестью конструкции, и он ругается, когда ставит ее рядом с нами. Клянусь, земля чуть ли не содрогается, когда он его опускает.
— Эта женщина совсем свихнулась, — бормочет он, его лицо заливается красным. Сделать Лиама злым — почти невозможная задача. За все время, что я его знаю, я ни разу не видела, чтобы он терял самообладание, но, похоже, Лукреции удалось это сделать. — Какого черта этот штатив нужен где-то здесь, в заднице мира? Если он ей больше не нужен, она могла просто приказать отправить его на склад. Она специально издевается над нами.
Попытка зафиксировать штатив проваливается, и тот с грохотом падает ему на ногу. Лиам ругается, как миллион чертей, хватаясь за ногу, но его живот мешает нормально ухватиться. Он скачет на месте, еле удерживая равновесие, пока в комнату не заходит директор съемок.
Его взгляд скользит по нам, и он явно хочет что-то сказать, но в итоге передумывает. Мы все втроем выдыхаем с облегчением. Нам точно не нужны дополнительные задания к идиотским требованиям Лукреции, и это понимают даже такие придурки, как директор съемок.
— Одно я поняла про таких, как она, — шепчу я. — Они
Глаза Кристен расширяются за ее очками, и она идет за мной, пока я направляюсь к гримерной Лукреции быстрыми шагами.
— Миа, а что если она тебя уволит?
Я фыркаю, ставя одну уверенную ногу перед другой.
— Ну, пусть попробует меня уволить, посмотрим.
Я даже не утруждаюсь говорить тише, чтобы все знали, куда я направляюсь и зачем. Их взгляды преследуют меня. К своему удивлению, замечаю на некоторых лицах странное выражение. Если бы я не знала лучше, сказала бы, что это уважение. Мои брови хмурятся, и решимость только крепнет.
Деклан, возможно, использовал меня на глазах у моих коллег, и те, кто не видел, уже все узнали, но он также использовал свою власть, чтобы защитить меня от утечек. Лукреция вряд ли сможет меня уволить хоть в какой-то реальности. Ему нужно, чтобы я продолжала стремиться к славе и успеху, чтобы он мог мной манипулировать. Поэтому люди не смотрят на меня, как на его шлюху. Они смотрят, как на его протеже.
Ну что ж, почему бы это не использовать?
Я поднимаю руку, чтобы постучать в дверь Лукреции, но тут же меняю решение. Зачем стучать? Она все равно меня не уберет. И сейчас я позабочусь о том, чтобы она больше не нагружала меня и моих коллег бессмысленными заданиями.
Я распахиваю дверь и вхожу внутрь, высоко подняв подбородок, выпрямив спину.
Лукреция сидит за туалетным столиком в красном шелковом халате, работая с планшетом, пока команда визажистов хлопочет вокруг нее. Несколько стажеров из отдела костюмеров перебирают наряды, она без сомнения на них наорала. Они выглядят абсолютно напуганными. Ее волосы наполовину уложены в ниспадающие блондинистые волны с одной стороны, другая половина еще в бигуди, за которыми возится стилист.
— Да, Миа? — лениво говорит она, не отрываясь от планшета.
— Это нужно прекратить. Прямо сейчас.
Она поднимает бровь и ухмыляется, прекрасно понимая, о чем я говорю.
— Ну надо же, — произносит она с притворным удивлением. — Маленькая мышка наконец попалась на крючок.
Мои губы сжимаются в твердую линию, челюсть напряжена.
— Крючок?
Она откидывается в кресле, разворачиваясь ко мне лицом. Одним движением руки она разгоняет весь персонал, словно кто-то дунул в кучку пыли. Демонстрация силы исключительно для меня.
— Если это место становится для тебя проблемой, ты всегда можешь уйти, знаешь ли. Никто не держит тебя здесь силой.
— Ты не можешь меня уволить, поэтому пытаешься заставить меня уйти самой, — делаю я вывод.
Она выдавливает из себя фальшивый смешок.
— О боже, конечно же нет. Просто жизнь в этой индустрии — это испытание, и честно говоря… — она медленно оглядывает меня с ног до головы, изображая жалость, — …мне кажется, ты для нее не подходишь.
Моя ладонь начинает чесаться от желания влепить ей пощечину, но я делаю глубокий вдох и сдерживаюсь. В одном она права: эта индустрия действительно сложная, и чтобы выжить, нужно держать себя в руках. А это нелегко в мире, полном подонков, из которых Лукреция Стейнард— одна из худших.