Опекун для юной девы
Шрифт:
— Да я… не знала, что выживаю, — несколько растерялась от такого напора Аня. — Просто жила.
— Где жила? Как? Ринат сказал, никого не осталось. Что всех остальных… убили, — девчонка, что спрашивала ее, нервно вздрогнула на этом слове. Да и остальные смотрели совсем не весело. Та радость, что они излучали при виде Рината, словно испарилась с его уходом.
— Убили? — переспросила Аня севшим голосом. — Он сказал, что нас всех… убили? В тот день он отправил нас всех умирать? То есть, он даже не сомневался, что?..
— Так что,
— Я ничего не знаю про всех, — очень тихо выдавила Аня. — Я даже про вас ничего не знала. До вчерашнего дня. Нас… раздали… по одному… в частные руки… Я вышла из автобуса… где сказали… и больше никогда и никого не видела.
— В частные? В смысле? То есть? Вампирам? — они галдели наперебой.
— А кому еще? Не людям же… В полную собственность. Как вещь, как еду. Как живую игрушку, — она вздохнула, представив, что могло бы быть, попади она не к Ару, а к кому-то другому. — Но мне повезло, — поспешила она добавить. — Мне просто сказочно повезло, он никогда меня не трогал… не обижал. Я даже не знала, что он вампир. Просто жила. И, если бы не стечение обстоятельств, может, и до сих пор бы ничего не узнала.
— Погоди, ты жила с вампиром? Ну, с мужиком? Вдвоем? Или у него большая семья? А другие люди у него были? Может, из местных кто? Ринат говорил, они иногда соглашаются. Сами, добровольно.
— Соглашаются, — кивнула Аня. О себе и Аршезе решила не уточнять. — И даже не иногда, насколько я поняла. Для них это честь, вампиров они обожают.
— Да, Ринат тоже так говорит, но верится как-то…
— Мне говорил не Ринат. А те люди, с которыми я общалась. И, кстати, они почти агрессивны становятся, если это обожание не поддержать.
— Ты общалась? То есть ты ходила по улицам, разговаривала с местными?..
Аня кивнула. И дальше рассказывала она. Обо всем, что успела увидеть и почувствовать, прожив эту неделю «в естественной среде». Им было ей рассказывать не о чем. Самое главное они ей уже сообщили: Ринат осознанно отправил всех, кроме этих счастливчиков, на смерть. И просто вычеркнул из памяти, как из своего элитного списка.
Хотя нет, еще одну важную вещь они ей сказали. Объяснение, почему они избраны для жизни, в то время как всем остальным досталась лишь смерть.
— Мы — элита разума, — выдали ей откровение «от Рината». — Будущие ученые и исследователи с огромным творческим потенциалом. Мы способны в будущем внести значимый вклад в науку этой страны. И потому наш разум куда ценнее, чем кровь.
«Разумный-неразумный», как и объяснял ей Аршез, вечная игра на человеческой гордыне. А ведь действует. Даже на неподготовленных.
— А как же то, что в том самолете все были — элита? Мы все там были лучшие. Все — победители и призеры, все — значительно выше среднего уровня. Ваш Ринат, он как — по крови определил, что ваш будущий вклад в науку будет существеннее, чем у всех остальных?
— Может,
— Я — знаю. Вы — вряд ли.
Поднялась и отправилась искать Аршеза. И не страшно, что он в очках. Она его чувствовала. Все равно.
Да и вариантов тут было немного. Вампиры расположились в том самом «Медкабинете». Строгая пожилая женщина с внушительным пучком седеющих волос, чуть приспустив на нос очки, с самым серьезным видом вещала что-то Аршезу, стуча пальцем по раскрытой перед ним книге. Ринат стоял возле стола, за которым расположились эти двое, и, как показалось девочке, смотрел на них чуть снисходительно
Прерывать не хотелось, но на душе было слишком горько и так не хватало его тепла, его поддержки, даже безмолвной. Аня подошла к Аршезу сзади и обняла за плечи. Отчаянно прижалась, словно ребенок, ищущий у взрослого защиты от всех страхов мира.
— Ну, что ты, Анют? — разумеется, он прервался. — Иди сюда, — усадил к себе на колени и обнял. Успокаивающе погладил по волосам, по спине, пытаясь унять ее дрожь. — Что случилось, малыш?
— Пожалуйста, Ар! — отчаянно зашептала ему девочка. — Пожалуйста, не оставляй меня здесь! Пожалуйста!
— Анечка, что ты? Разумеется, тебе не обязательно здесь жить. Хочешь, буду каждое утро тебя привозить и забирать сразу после уроков?
— Нет! Нет, пожалуйста, я не хочу здесь учиться! Я не могу, я сойду здесь с ума!.. Я все выучу… буду учиться дома… сдам все экзамены… Только не здесь, Ар, пожалуйста!.. В любой чернометской школе… в любой школе, только не в этой!
— Да что случилось, ребенок? Что здесь не так? Вполне милые дети. Улыбающиеся, всем довольные, сытые. Их тут точно никто не обижает…
— Сытые! Нет, ты точно неисправим! — она даже рассмеялась. Вот только слезы из глаз все равно покатились. — Сытые!.. А знаешь, о чем думают эти сытые дети, глядя на меня? Почему я жива. Почему я жива и нахожусь среди них. Ведь они — элита разума, им так объяснили. А все остальные разумом не вышли и потому сгодились только на кровь. Так что же делаю я, человек второго сорта, годный только на кровь, среди них, элиты? Ах, да, меня не удалось убить, пришлось приютить из жалости…
— Анна, ты немного утрируешь, — подал голос Ринат. — Уверен, все не так пло…
— Утрирую? — она резко развернулась к нему, вставая на ноги. — А знаете, что думаю я, глядя на этих «сытых детей»? О чем буду думать постоянно, на всех уроках и на всех переменах? «Чем они лучше?» Эти дети первого сорта, эта элита из элит — чем они лучше? Меня, любого другого школьника из нашего злополучного самолета? Почему им — гарантированное место в вашем человеческом обществе, все условия для образования и личностного роста, а нам — смерть? Что с нами не так? Что не так со мной, что вы не сочли меня достойной жизни? И сначала приговорили, а потом и похоронили заочно?