Операция без выстрела
Шрифт:
— У вас неплохая память, — похвалил разведчика Тарасюк.
— Так, может, мы бы с вами все-таки договорились? Я назвал бы определенную сумму как задаток, а потом вы бы мне платили, как говорят купцы, за товар: подходит — берете, не подходит — не берете…
— Нет, — возразил Тарасюк. — Нам это не подходит. Но поскольку мы с вами беседуем сегодня как джентльмены, без гонорара, то скажите: от кого в военные годы английская разведка получала сведения об украинских националистах?
— Прежде всего от своих агентов, которые действовали в Польше.
— Вы поддерживали с ними контакты?
—
19
Армия Крайова — польская национальная военная организация, действовавшая в 1942—1945 гг. в оккупированной немецко-фашистскими войсками Польше. Подчинялась польскому эмигрантскому правительству в Лондоне.
— Постойте, Вилли, — перебил Тарасюк. — Разве вы в то время были в Польше?
— Нет, Польшей в абвере я не занимался. Об этом я узнал от руководителя четвертого отдела главного управления имперской безопасности Шредера, с которым поддерживал дружеские отношения.
— Как часто вы передавали в центр такие сведения?
— Это зависело от того, какая информация была в моем распоряжении. Приведу такой пример. Летом 1944 года в абвере узнали, что кто-то из главарей ОУН ищет контактов с англичанами и американцами. Данные были получены от проверенного агента. Гитлеровцы разработали операцию с целью затянуть в ловушку связного от нашей разведки, который должен был прийти на встречу. И я немедленно уведомил центр.
— Как же реагировали ваши шефы в Лондоне?
— Мне приказали следить за действиями абвера. Думаю, английская разведка отказалась послать связного или дала другие координаты для встречи. Во всяком случае, мной были довольны. Через несколько дней я нашел в тайнике лаконичную записку с благодарностью.
— Что было дальше?
— В абвере настали страшные времена. После провалов на фронтах жертвами подозрений стали десятки немецких офицеров. Репрессии и расстрелы усилились, когда арестовали адмирала Канариса. Правда, его выпустили, но после покушения на Гитлера снова схватили и, говорят, повесили. Абвер утратил самостоятельность и, в сущности, был подчинен гестапо. Добывать нужную информацию стало особенно трудно. Иногда приходилось рисковать. Но я понимал, что скоро конец войны, поэтому моя работа будет иметь особое значение для английской разведки.
— Вы продолжали действовать?
— Да. Я подробно информировал центр о фашистской агентуре и членах разных националистических организаций, оставленных для подрывной работы на территории Украины, Белоруссии, Латвии, Литвы, Эстонии и других республик. Любопытно, что в конце войны всех их пытались убедить, что немцы вернутся, хотя сами гитлеровцы вряд ли верили в это…
В тот день Тарасюка ждали в штабе армии неотложные дела, поэтому беседа с англичанином
К вечеру Вилли снова попросил аудиенции. Полковник принял его.
Вилли, не ожидая вопросов, стал рассказывать о своих встречах с Канарисом и Мюллером, Шелленбергом и Скорцени, Бергом и Оберлендером. Называл известные ему имена и адреса агентов абвера и гестапо в Берлине, описывал внешность фашистских палачей. Полковник слушал внимательно, задавал вопросы, выясняя подробности. Время от времени подходил к телефону, разговаривал сдержанно, коротко.
И снова — звонок. Тарасюк взял трубку и замер. Лицо его засветилось от радости.
— Вот так новость! — воскликнул он, когда разговор закончился, и добрая улыбка не сходила с его губ. — Из Москвы передали, что сегодня, 8 мая, представителями германского командования подписан в Берлине окончательный акт о капитуляции Германии! Итак, этот день войдет в историю, как день победы союзников над фашизмом. Как видите, Вилли, не удалось врагам нас поссорить.
Майор английской разведки вытянулся:
— Поверьте, я счастлив услышать это радостное известие именно здесь, ибо хорошо знаю, как дорого заплатила ваша страна за победу.
10 мая, когда по Вацлавской площади в Праге проходили строем советские воины-победители, а жители спасенного города торжественно праздновали освобождение от фашизма, капитан Вокальчук и старший лейтенант Мазур сообщили Тарасюку о ходе розыска. Он приказал им оставаться на месте и продолжать операцию.
Через несколько дней Вокальчук и Мазур снова пришли на конспиративную квартиру в центре Праги и застали там того же мужчину в очках с позолоченной оправой и шрамом на переносице. Он дал им адрес в Веймаре, где, по его мнению, обосновалось националистическое руководство.
Веймар принадлежал к советской зоне контроля, но в ходе военных действий вооруженные силы США и Англии перешли границы, установленные Соглашением между правительствами трех союзных стран.
Соответствующее перемещение войск состоялось немного позднее. Контрразведчики немедленно направились в Веймар, но не застали беглецов. На конспиративной квартире Вокальчуку сказали, что оуновские руководители отступили вместе с американцами.
Над Берлином неслись косматые тучи, лил дождь. Бригаденфюрер Алленберг был без плаща, без шляпы и зонта. Штатский костюм его сразу же промок, и по спине сбегали струйки холодной воды. Неподалеку, шлепая сапогами по лужам, промаршировала патрульная рота. Алленберг облегченно вздохнул и прибавил шагу. Казалось, опасность миновала. До цели оставалось недалеко…
Минут десять назад на конспиративную квартиру, где он прятался в ожидании американцев, вбежала перепуганная домовладелица:
— Герр Алленберг! Провал! В лагерь военнопленных попали ваш адъютант и несколько сотрудников абвера, которые скрывались в соседнем квартале. Спасайтесь!
«Подполковник Виллерман! — мелькнула догадка у Алленберга. — Кто еще, кроме него, знал этот дом в предместье Берлина?» Но для размышлений не оставалось времени. Бригаденфюрер опрометью выскочил на улицу и ринулся на запасную квартиру. Но ему не удалось дойти незамеченным — Алленберга задержали.