Операция «Гадюка» (сборник)
Шрифт:
А некоторые ходят раздевшись по идейным соображениям.
Еще не рассветало.
Рука одного из мальчиков свесилась с полки.
Все-таки начинается осень.
Мимо купе Егора быстро прошли агенты.
Егор поднялся и пошел к выходу.
Кроме них, вагон покинули еще несколько человек — те, кто добирался до работы дальше, за Бологое, и выехал заранее.
Так что под яркими фонарями на третьем пути скопилось довольно много народа.
Почти никто не говорил, словно собрались на похороны.
Егор сразу отыскал глазами своих спутников.
Они ежились, их, как и Егора, тревожно схватил утренний холод. Не то чтобы было очень холодно, Егор подумал, что градусов десять, не меньше, но они ведь отвыкли от холода.
А тут еще подул ветер. Так что зашумело в вершинах деревьев и захлопали крыльями, завопили разбуженные вороны.
Толпа растекалась ручьями через пути — некоторые к вокзалу, другие — по ту сторону путей.
Агенты Берии пошли к станционному зданию.
Егор увязался за ними. Он шел шагах в десяти и думал, что делать человеку, у которого нет денег. Совершенно нет, ни копейки. Водитель автобуса может его не пустить.
«Хорошо, в крайнем случае запомню номер автобуса и подожду рассвета.
Как-нибудь дозвонюсь до института — даже если милостыню придется просить».
Резкий женский голос командовал маневровыми паровозами, которые перевозили вагоны с путей на пути, формировали составы или занимались другими полезными делами.
Егор, уже подойдя к вокзалу, даже не сразу сообразил, что слова радиоголоса относятся к нему.
Впрочем, никто не обратил на эти слова внимания, потому что люди сочли — продолжается разговор между своими, станционными.
— Егора Чехонина просят пройти в комнату дежурной милиции. Повторяю, Чехонина Егора просят пройти в дежурную комнату милиции к лейтенанту Свечкину.
А когда Егор догадался, что призыв относится к нему, он замер от неожиданной радости.
Когда ты уже в отчаянии от одиночества и невозможности ничего сделать… И уже впору садиться и опускать руки…
И тут с неба доносится зов!
Уверенный женский голос приказывает тебе отыскать друга…
Егор кинулся было в милицию и тут же понял, что этого делать нельзя. Милиция и лично лейтенант Свечкин подождут, пока он не выяснит, куда направляются его враги.
Егор пошел за хохолком Лядова. Даже постарался приблизиться к ним — вряд ли они подозревают, что за ними следят. А хорошо бы подслушать, о чем они говорят.
Но воздух здесь, на Земле, куда как более густ — он полон шагов, дыхания, сдержанных голосов, шуршания подошв и шума ветра.
Пришлось подойти совсем близко, даже толкнуть кого-то — тот выругался, и Лядов оглянулся. Впервые встретился глазами с Егором. Пока еще он его не знает, но уже в следующий раз заметит.
Но пока не страшно.
Вот они идут в трех шагах впереди.
Он
А у Лядова узкие плечики.
— Вы помните, как ехать? — спросил Майоранский.
— Я скорее забуду, как маму звали, — засмеялся Лядов. — Я на этих поездах и автобусах тысячу раз катался. У меня телка была в Питере.
— Телка?
— Девушка по-вашему. Из Питера. Я раз в неделю к ней ездил, а жене говорил, что консультирую химический техникум.
На площади стояло несколько автобусов. Свет в них был зажжен.
Черные силуэты рассасывались по автобусам.
Лядов прошел к автобусу № 72.
Он был почти пустой.
Егор отстал. Он запомнил автобус и побежал назад к станции.
У дверей вокзала стоял милиционер.
— Где мне лейтенанта Свечкина найти? — спросил Егор.
— А вам на что? — спросил милиционер, сплюнул шелуху и забросил в рот еще одну семечку.
— Меня к нему по радио вызвали. Срочно.
— По радио? Что-то не слышал.
— Но у меня времени нет! Они уйдут.
— А кто уйдет?
Милиционеру было тоскливо, ему хотелось развлечений, но не хотелось двигаться.
Егор, чуть не толкнув его, вбежал в вокзал.
Милиционер медленно развернулся и спросил вслед:
— А тебе зачем?
Более глубокой мысли он родить не смог.
— Где милиция? — спросил Егор у мужчины в кожаной куртке.
— Вон там. — Мужчина показал в дальний угол зала.
Сзади топал милиционер.
— Нет, ты погоди! — заявил он. — Ты не спеши…
— Не приставайте, — сказал Егор.
На свету он увидел, какое розовое и гладкое лицо у этого молодого милиционера. Желтые брови были сурово сдвинуты.
Егор кинулся к милиции, а милиционер за его спиной — ну просто шкурой Егор почувствовал опасность — стал вытаскивать револьвер.
Только добежать до милиции.
«Не успею…»
Дверь под вывеской «МИЛИЦИЯ» резко распахнулась, и оттуда вылетел пьяный бомж. Он кричал:
— Я вам еще покажу!
Бомж не удержался на ногах: худенький поджарый безлобый лейтенант — ну просто макака — вышиб его из отделения и не услышал крика:
— Ложись!
Раздался оглушительный выстрел.
Кто-то завопил.
Егор не догадался упасть, а влетел в дверь милиции, сбив с ног лейтенанта. Они грохнулись на пол, а розовый милиционер снаружи кричал:
— Стой, стрелять буду!
Егор не спешил вставать, ему казалось, что соседство с лейтенантом может его спасти.
— Вставай, пристрелю! — кричал над головой милиционер, и ясно было, что ему очень хочется пристрелить Егора.
— Ты что? — Лейтенант быстро пришел в себя, но тоже не стал рисковать и подниматься на ноги.