Операция Наследник, или К месту службы в кандалах
Шрифт:
Поляк посмотрел на нее сквозь очки таким пронзительным и страшным взглядом, что Какссон присела от испуга и укрылась за гипсовой статуей на лестнице.
— Привет, Пенни, — поздоровался поляк. — Где мой будущий тесть?
— У себя в кабинете. Разве ты не слышишь?
Фаберовский действительно услышал характерный хлопок откупоренной бутылки с шампанским и затем какое-то гудение — видимо, доктор Смит запел.
— После того, как вы объявились в Лондоне, старик стал совсем плох, — сказал Гримбл. — Он слишком
— И вы метите на его место? А на мое место, доктор Гримбл, вы тоже все еще метите?
— Полагаю, — ответил Гримбл, сверкнув моноклем, — что за оставшиеся три с половиной недели я сумею открыть мисс Пенелопе глаза на вашу истинную сущность во всей ее отвратительности.
Пенелопа, явно обрадованная приходом Фаберовского, улыбнулась.
— И женитесь на ней сами? — ухмыльнулся ей в ответ Фаберовский.
— Да, — подтвердил Гримбл. — И уж будьте уверены, я не допущу вас в свою комнату в нашу с Пенелопой брачную ночь.
— Гримбл, что вы несете! — возмутилась Пенелопа. — Какая брачная ночь?! Даже если бы я решила не выходить замуж за Стивена, я бы никогда не согласилась стать вашей женой.
— Но почему?! — изумился Гримбл и даже книжка выпала у него из рук. — Неужели этот сомнительный субъект ближе вашему сердцу, чем я, англичанин до костного мозга и врач с большим будущим? Я, написавший монографию «Посмертные исследования глистных паразитов у трупов в сильной стадии разложения», которую отметили похвалой почти все известнейшие лондонские врачи?
— Вы знаете, Гримбл, — раздался из-за двери кабинета дребезжащий голос доктора Смита, — что в том препарате, который вы сегодня принесли, я не обнаружил никаких туберкулезных палочек? По-моему, это яйца аскарид. Вам, как специалисту по глистам, должно быть стыдно. Если бы вы вдруг стали моим зятем и лечили бы мою дочь от туберкулеза, вместо того чтобы дать ей слабительное, я выгнал бы вас вместе с нею из дома!
— Настоящий врач всегда имеет право на ошибку, — с достоинством ответил Энтони Гримбл. — Я же не упрекаю вас в том, что вы покойному мистеру Джонсу, страдавшему носовыми кровотечениями, наложили жгут на шею, или в том что вы…
— Перестаньте, Энтони, я не желаю слушать ваши с отцом препирательства о глистах! — воскликнула Пенелопа. — Вам что, больше не о чем говорить?
— Мы можем поговорить о других паразитах, — с вызовом сказал Гримбл. — Например, о вашем женихе, мистере Фейберовском. Развратный, гнусный тип, наложивший грязные лапы на само воплощение невинности и непорочности!
— Правильно, — подал голос доктор Смит. — От грязных рук и заводятся глисты.
— У меня появляется непреодолимое желание наложить свои грязные лапы вам на шею, Гримбл.
Быстрым, словно
— Не смейте его трогать! — взвизгнула Барбара Какссон, выскакивая из своего убежища. — Я вызову полицию! Он настоящий англичанин и будущее светило врачебной науки, один из самых выдающихся медицинских умов Британской империи!
— Пусть сначала научиться отличать своих глистов от чужой туберкулезной палочки, — неожиданно поддержал Фаберовского из-за двери кабинета доктор Смит. — Светило! Ха!
Поляк расправил воротничок Гримбла и вручил его мисс Какссон.
— Страшно подумать, дорогой тесть, — сказал он, повернув голову в сторону двери кабинета, — что этот идиот Гримбл осмеливается равнять себя с вами или даже ставить себя выше вас. Подумаешь, про глистов написал! Да имей я такую сестру, как он, каждый месяц писал бы по статье в «Британский медицинский журнал» и «Ланцет» о прогрессирующем идиотизме при отсутствии сдерживающих факторов и нормальной половой жизни.
— Да как вы смеете говорить такое о Кларе? — подскочил к поляку, словно драчливый бентамский петух, доктор Гримбл. — Моя сестра несчастна, но это не дает вам права трепать здесь ее имя! Вот видишь, дорогая Пенни, за кого ты собираешься выйти замуж? У него же нет ничего святого! Ему все равно, кого обливать грязью!
— А что ему остается, если вы с Какссон набросились на него, как свора собак, — вступилась за жениха, едва сдерживая смех, Пенелопа.
— Я не сплю по ночам, мечтая о ее счастье, а она обзывает меня собакой! — повысила голос Какссон. — Вы слышали, доктор Смит? А вы, когда нанимали меня, говорили, что такого больше не повторится!
За лестницей скрипнула дверь одной из спален и в гостиную вошла Эстер Смит, поразив всех фиолетовыми мешками под глазами.
— Так вы тоже не спите? — спросила она тоном умирающей у Барбары Какссон. — Я тоже последнее время мучаюсь бессонницей. Этот зверь Гилбарт запретил мне покупать хлоридин.
— Разве я не прописал тебе курс лечения электрическим массажером для получения истерических пароксизмов, коли уж ты законного супруга не подпускаешь к своей постели? — выкрикнул доктор Смит.
— Неужели ты думаешь, Гилбарт, что эта гадкая механическая штука способна заменить мне настоящего любящего мужчину! Она может заменить только такую бездушную деревяшку, как ты. Если бы от нее не било током.
— Не надо обманывать ни себя, ни других, Эсси. Причиной твоей бессонницы является не хлоридин, — сказала Пенелопа, — а отсутствие мистера Гурина, будь он проклят.
— Вот уж верно, — проворчал Фаберовский. — Чтоб ему на том свете пристани не было.