Ophiocordyceps unilateralis
Шрифт:
Писатель не успевал глотать за потоками исходящей информации, а после вовсе перестал об этом задумываться, доверившись умениям и знаниям Кати. Он решил как следует напиться, чтобы отметить удачный исход переговоров. А то, что исход был удачный, понял по широченной довольной улыбке Кати. И, казалось, эти двое уже не замечали его, беседовали друг с другом, оставив творца в покое или, просто, не нуждаясь в его мнении.
Писатель заказал бутылку виски. В аптеке не обманули: с алкоголем лекарство совершенно перестало действовать и, даже наоборот, спровоцировало сильнейшие боли. Снова на макушке он почувствовал
Секунда ее отсутствия затянулась на несколько минут. Борис и писатель успели допить одну бутылку и заказали следующую. Во время ожидания заказа они уже стали практически лучшими друзьями.
– Все это полная чушь,- разгорячено доказывал писатель.- Я написал полную чушь, а ты собираешься это снимать.
– Да. Так и есть,- не менее живо реагировал собеседник,- а ты думаешь, там, за океаном, не чушь снимают? Когда ты последний раз был в кино? Только такая чушь сегодня может принести кассу. Может, но не гарантирует. Если даже там каждый второй фильм проваливается в прокате, то что уж говорить о нас.
– Везде деньги, деньги, деньги.
– Конечно, и только они. И всегда они. Что у нас, что там. Только там зарабатывают после выхода фильма в прокат, а у нас зарабатывают по время производства этого фильма. Такая сложная коррумпированная система. Ведь очень проблематично отследить финансовые потоки и все затраты: актеры, грим, костюмы, декорации, компьютерная графика и прочие зеленые экраны, на которые траться государственные зеленые бумажки, треть из которых, в лучшем случае, оседает в карманах приближенных к процессу заинтересованных лиц. Потому качество продукта на выходе дело уже второстепенное.
– А как же достоинство художника?
– А достоинство художника измеряется размерами его аппетита. И чем художник известнее, тем аппетит его выше.
Принесли новую бутылку. И они вдвоем практически одновременно, но не чокаясь, выпили. Борис был доволен и наслаждался процессом, писатель разрывался на части. Боль в голове не унималась и, несмотря на полное опьянение остального тела, чувствовалась она втройне трезво. Молча, он поднялся со стула и поплыл в сторону выхода, заметив за спиной легкую усмешку Бориса, наполненную иронией и превосходством.
Свежий воздух лишь слегка охладил кожу. Погладил ее своим бодрым потоком, но глубже проникнуть не сумел. Телефон уже был в руке. Видимо, вызов помощи был неизбежен. Не хватало еще потерять сознание прямо на пороге этого пафосного заведения. Более нелепой и пошлой ситуации в такой момент он и представить себе не мог. Едва он успел дотронуться до экрана, как рядом оказалась Катя. Она была немного взволнована, но при виде писателя в стоячем
– Борис сказал, что ты вышел,- она нежно прикоснулась к его плечу.- Тебе плохо. Перебрал.
Вот откуда была это ирония и превосходство в улыбке продюсера. Он подумал, что этот зеленый писака не только не умеет писать, но даже и пить. И писателю стало обидно и горько. А, главное, совершенно ясно, что писать он, действительно, не умеет. И тот говенный продюсер был гораздо выше его. Нет, не своим положением в обществе и размером банковского счета, а своей честностью по отношению к своей действительности. Писатель сравнил его с тем вором из изолятора, и оба они казались ему такими настоящими и правильными, что рядом с ними сам писатель выглядел, как зеленый писака, заблудившийся в собственных фантазиях.
– Как ты?- еще раз спросила Катя, сменив улыбку на легкую тревогу.
– Голова,- едва прошептал писатель, содрогаясь от очередного приступа боли.
Катя заботливо дотронулась до его волос, провела по ним своей нежной рукой и остановилась на макушке. Писатель судорожно сжался в ожидании чего-то страшного, как только она дотронется до его опухоли. Но ничего подобного не произошло. Даже, наоборот. Девушка засмеялась. И он неожиданности такого поворота, он также улыбнулся.
– Глупыш, пойдем,- она схватила его за руку и потащила за собой обратно в ресторан.
Заперев дверь дамской комнаты, девушка взгромоздила свою сумочку возле раковины. Ловко сортируя пальчиками ее содержимое, она не прекращала улыбаться, а писатель все также содрогался от боли.
– Какой же ты глупыш,- ерничала Катя.
– Что происходит?- недоумевал писатель.
– Почему ты молчал? Я думала, ты все знаешь?
– Ты о чем?
– И как ты вообще терпел такую боль? Давно она тебя беспокоит?
– Практически неделю.
– Бедолажка,- наконец, она вытащила искомый предмет, оказавшийся небольшим тюбиком без маркировки размером с ее же пальчик.- Вот, намажь.
Он перехватил ее руку и немного отстранился.
– Что происходит? У меня что, растут рога?
– Не смешно,- немного обиделась девушка и убрала руку.
– Тогда, что это?
– Я думала, ты все знаешь,- повторила она,- это, как коренные зубы. У всех по-разному: у кого-то появляются раньше, у кого-то позже.
– Зубы на голове? Катя, что ты несешь? Я еще не такой пьяный.
– Дурачок, конечно, это не зубы,- снова засмеялась Катя, и ему стало немного легче, правда, ненадолго.- Это гриб.
Произнесла она уже весьма серьезно. Хотя, он не сразу и поверил.
– Что?- в подтверждение своих сомнений, зло выпалил писатель.
– Это гриб. Так случается с каждым, но в разное время, как и с зубами. Мой, например, вылез два года назад. Боль была ужасная, но эта мазь,- и она снова протянула ему тюбик,- сразу поможет. А спустя неделю опухоль исчезнет. Появиться только родинка на мочке уха.
Она повернула голову и продемонстрировало свое милое ушко, на мочке которого он, действительно, заметил небольшую родинку. Невероятно, сколько раз он ласкал и шептал ей на это самое ушко разные непристойности, но только теперь увидел эту странную родинку. Хотя, ничего невероятного, все же, уши не были его любимым местом на ее теле.