Опора трона

Вязовский Алексей

Несчастный Романус не знал, что ответить. Вляпался он по-крупному. Оставалось лишь уповать на приказ, полученный от покойной императрицы, — во всем поддерживать Понятовского. Он понимал, что балансирует на тонкой грани предательства, но обстоятельства были против него.

— Я брошу клич, чтоб вызвались охотники.

К великому его удивлению, среди кавалеристов нашлось немало желающих отправиться в Смоленск. Наскоро собрав из них деташемент, генерал отправил всадников на лихое дело под командованием бригадира Брукендаля. На сердце лежал камень — он столько же не был

уверен в успехе предприятия, сколько в своих людях. В своих? В батальонах нейшбурцев, остававшихся в Орше для охраны короля Августа, его за глаза называли не иначе как «цесарцем».

Ясным ноябрьским утром, когда пожухлую траву тронул первый морозец, Романус с оставшейся частью своей кавалерии двинулся вместе с основным польским войском в направлении русско-польской границы. Тяжелую артиллерию погрузили на барки и отправили по Днепру. Легкую и обозы потащили по суше. Под колесами потрескивал ледок, но вскоре потеплело, и дорога очень быстро превратилась в отвратительное месиво из чавкающей грязи.

* * *

Утро в Смоленске началось с чрезвычайного происшествия. С бастиона у Копетенской башни прозвучал сигнал тревоги. Комендант крепости бросил свой завтрак из яичницы на сале и помчался выяснять, в чем дело.

— Господин подполковник! Что-то странное происходит, — отрапортовал капитан-поручик Фомин, ответственный за этот сектор участка обороны. Был он раньше простым подпоручиком, присягнул один из первых, когда Крылов с Савельевым захватили крепость, за что и получил повышение в звании, и теперь из кожи вон лез, чтобы оправдать карьерный рост. — Появился большой отряд кавалерии в форме наших кирасир и карабинеров. Встал перед верной чертой выстрела крепостных орудий. Суета там какая-то вышла. Отсюда не видать, но с башни в трубу углядели, что вроде кого-то вяжут.

— Пушки заряжены?

— Так точно.

— Тогда подождем.

Ждать долго не пришлось. От отряда пришельцев отделился похожий на рыцаря в своих блестящих доспехах человек с белым флагом и быстро помчался в сторону бастиона. Замер у рва, в котором плескалась зеленая вода, отдававшая нечистотами.

— Гей, славяне! Кто командир? Разговор есть не шутейный.

— Ты кто сам будешь таков?

— Ротмистр 3-го кирасирского полка Франца Брукендаля, Иван Шилинг, прямиком из Польши.

— А что хотел? — влез на верки бастиона Фомин.

— Пошептаться.

— Может, схожу? — спросил капитан-поручик у коменданта, кутавшегося в полушубок от слегка моросящего дождика.

Подполковник дал добро.

Фомин вернулся обратно вместе с кирасиром. Молодец каких поискать, в черном колете под блестящей кирасой, сообщил такие новости, что хоть стой, хоть падай. На Смоленск шли поляки силой невиданной, а наши кирасиры и карабинеры, прибывшие из Орши, хотели защищать крепость вместе с гарнизоном. Ротмистр честно признался, что было тайное поручение от генерал-поручика Романуса совершить предательство, да только плевать хотели эскадроны на подобные предложения.

— Как же можем мы так поступить?! — горячился Шилинг. — У нас почти все штаб- и обер-офицеры — Георгиевские

кавалеры. Ходили слухи, что, когда Брукендаль награду получит, наш 3-й Кирасирский переименует в Кирасирский Военный Ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия полк. Предательства мы не приемлем! Лучше застрелиться. Но мы хитрее придумали. Прибыли к вам в гости, да с подарками.

— Это с какими же?

— Так повязали всех несогласных. Их и было-то всего ничего.

— А ваш полковой командир?

— Франц? Его первым с коня долой! — засмеялся Иван и, случайно бряцнув тяжелой шпагой о каменную стенку, лихо крутанул смоляной ус.

— А давайте, господа офицеры, отплатим панам их же монетой, — хищно ощерился комендант. — Пленных давайте сюда. А сами возвращайтесь обратно к полякам. Скажете, что вашего полковника пристрелили во время переговоров. И ждите момента. Наверняка, царь Петр Федорович придет к нам на выручку. Вот тогда и ударите полякам в спину. Немедленно отряжу к генералу Подурову эстафету.

— Это мы можем. Это добрый план. От кирасиров на бастионах толку мало, а в открытом бою мы свое покажем! — потряс ротмистр в воздухе кулаком, затянутым в замшевую перчатку с раструбом.

— А еще я вам человечка с собой дам. Скажите, что захватили в полон, а он, чтобы жизнь свою спасти, обещал показать тайный ход в крепость.

— Но…

— Покажет, не переживай. И такую бяку полякам устроит… Крапива, иди-ка сюда.

Тот самый Крапива, который с Савельевым вскрыл недавно Смоленск как грецкий орех, лениво поднялся с корточек. Никто не смог бы в нем признать одного из нынешних тайников главной русской крепости на западе страны. На его невыразительном лице душегуба расцвела довольная улыбка.

* * *

Поляки прибыли под Смоленск, затратив уйму времени на переход от Орши. Принялись устраивать лагерь — суетно, бестолково. Лишь полки, прибывшие из Восточной Пруссии, грамотно выстроили осадные редуты и возвели бреш-батарею. Разместили на ней тяжелые орудия — те, что были отправлены по воде. К великому смущению прусских офицеров русские крепостные пушки весьма метким огнем тут же сравняли батарею с землей.

— Русские артиллеристы со времен Шувалова с его единорогами всегда славились своей выучкой. Но это уже ни в какие ворота не лезет — так прицельно стрелять, — чесали затылки пруссаки на военном совете в общем штабе. Их командующий генерал-майор фон Гудериан, родом из Кульм, что в Восточной Пруссии, сидел мрачнее тучи.

— У нас есть запасной план, — самодовольно объявил Браницкий, веселясь в душе от надутого вида пруссака. — Нам стал известен тайной ход в крепость. Мои люди его уже проверили. Осведомитель не обманул. Сегодня ночью отряд охотников-волонтеров проберется в Смоленск и попытается захватить Крылошевские ворота. Всем быть наготове. По сигналу мы бросимся на штурм.

В полночь Крапиву привели ко входу в тайный лаз.

— Ступай вперед, Иван. Я за тобой буду следить, — толкнул тайника в спину усатый шляхтич, увешанный кинжалами и пистолями. — Если наткнемся на засаду, кишки тебе повыпущу.