Опороченная
Шрифт:
— Думаю, нам понадобится несколько часов, чтобы добраться до дома, — задумчиво говорит он. — Может быть, больше, так как сейчас ночь, — он смотрит на часы.
— Ты хочешь пойти до дома пешком? — спрашиваю я, скандаля.
До дома час езды. Я не могу себе представить, что пройду такое расстояние пешком.
— Давай, солнышко. Нет ничего лучше, чем свежий воздух и немного полуночной зарядки, — подмигивает он мне, уже шагая впереди меня.
— Ты должно быть шутишь. Себастьян! — кричу я ему вслед,
Он останавливается, поворачивается и изучает меня с забавной улыбкой.
— Хочешь, чтобы я поймал тебе попутку? — повторяет он, как будто это самая возмутительная вещь.
— Конечно. Я не пойду пешком, — я скрещиваю руки на груди. — И это окончательно, — поднимаю подбородок, чтобы он видел, что я настроена серьезно.
— Ладно, — пожимает он плечами, и я удивляюсь его легкому согласию. — Увидимся дома, — говорит он, прежде чем повернуться и снова пойти.
— Себастьян! — кричу я ему вслед, когда вижу, что он серьезно настроен оставить меня здесь. Одну.
— Ты мой телохранитель. Ты нанят, чтобы защищать меня. А не для того, чтобы бросить меня в глуши, с горящей машиной, без мобильного телефона и без обуви, пригодной для ходьбы, — кричу я.
И чтобы доказать свою правоту, я снимаю одну туфлю и бросаю ее ему в спину.
Как только она попадает в него, он останавливается и медленно поворачивается ко мне.
— Ты можешь хоть раз не истерить?
— Истерить? Мне напомнить тебе, что ты — мой подчиненный, а я — твой босс?
— О, теперь ты разыгрываешь карту босса? — Он приподнимает бровь.
— Ты не можешь просто оставить меня здесь!
— Не знаю, поняла ли ты, солнышко, но здесь не ездят машины, — он указывает на пустую улицу. — Но если хочешь, можешь подождать. Кто знает, может, они сжалятся над тобой, если ты правильно разыграешь свои карты.
— Что… — Нахмурилась я. — Что ты имеешь в виду? — Скриплю зубами.
— Есть только одна причина, по которой женщина может быть здесь ночью одна, Джианна. И в такой одежде, — он кивает на мое платье, — они будут ожидать представления.
— Ты… — киплю я, оскалив зубы в гневе. — Ты намекаешь…
— Я ни на что не намекаю. Я говорю тебе как есть. Никто не поверит, что ты не проститутка, — его взгляд перемещается по моему телу. — Может быть, элитная проститутка, но тем не менее.
— Я не проститутка, — почти кричу на него я.
— Точно, — ухмыляется он. — Ты не берешь за это деньги.
Шокированая, я открываю рот, возмущение написано на моих чертах.
Прежде чем я успеваю сообразить, что делаю, я наваливаюсь на него, прижимаясь к нему всем телом.
— Ты чертов мудак, — толкаю его в плечи, мне так и хочется поцарапать его и почувствовать его кровь под ногтями.
— Всегда готова ударить
В его надменной улыбке есть что-то странно раздражающее. То, как он смотрит на меня сверху вниз и насмехается прямо в лицо. Но больше всего я ненавижу то, как он добирается до меня, заставляя меня злиться сильнее, чем когда-либо.
— Я собираюсь убить тебя, — выплевываю я слова, разочарование нарастает, когда он подчиняет меня всего несколькими движениями.
Не желая сдаваться, я делаю то, что удивляет его.
Прыгнув на него, я обхватываю ногами его талию и обвиваю руками его шею, готовая ударить его головой. Я так разгорячена спором, что все, о чем я могу думать, это причинить ему телесные повреждения — неважно как.
Себастьян кладет свои большие руки между моими бедрами и талией, прижимая меня к себе.
Прежде чем потерять мужество, я отклоняю голову назад, направляя ее на него со всей силы.
Но вместо того, чтобы ударить его, я ударяюсь в пустой воздух, и его усмешка достигает моих ушей, его голова откинута в сторону.
— Ты кровожадное маленькое создание, не так ли? — Бормочет он, его голос вызывает мурашки по моей спине.
Я моргаю, мой взгляд встречается с его взглядом.
Его радужка стала еще более глубокого серого цвета, чем раньше, цвет настолько холодный, что заставляет волосы на моем теле встать дыбом. Его рот искривлен в полуухмылке, но когда он замечает, что я смотрю на него, она медленно угасает.
В его взгляде чувствуется напряженность. Его глаза, как два водоворота, высасывают из меня жизнь, даже когда я не готова сдаться.
Я не знаю, как это происходит. Я не знаю, кто первым тянется к другому.
Все, что я знаю, это то, что в один момент я смотрю на него и думаю о шести других способах пустить кровь, а в следующий — мои губы на его губах, мои зубы сталкиваются с его зубами в том, что я могу описать только как жестокое скрещивание ртов.
Это не поцелуй. Это не может быть поцелуем, когда все, чего я хочу, это сорвать плоть с его рта. И когда я прикусываю его нижнюю губу, я могу только наслаждаться шипением удовольствия, смешанного с болью, которое вырывается у него.
Я втягиваю ее в рот, сжимая зубами, пока кровь не вырывается наружу, покрывая мой язык. Но я не отпускаю. Нет, я не могу отпустить.
Он поднимает руку выше по моей спине, и прижимает мою грудь к своей. Он такой сильный, что может легко удерживать всю массу моего тела в воздухе, пока его рот просто пожирает меня.
Он не сдерживается. И я тоже.
Его язык проникает в мой рот, встречаясь с моим и поглаживая его в манящем танце, который разогревает все мое тело, моя собственная кровь кипит в моих венах и жаждет вырваться на свободу.