Оракул с Уолл-стрит 2
Шрифт:
Вернувшись в офис, я положил отчеты на стол Мисс Петерсон, секретарши Харрисона.
— Для мистера Харрисона, — сказал я. — Он просил к полудню.
— Сейчас только одиннадцать тридцать, мистер Стерлинг, — улыбнулась она. — Вы, как всегда, опережаете время.
Если бы она только знала, насколько точно попала в цель своим замечанием.
— Пунктуальность — качество, которое ценит мистер Харрисон, — ответил я.
— Он сейчас на встрече, но я передам ему, как только он освободится.
Я вернулся к своему столу и провел остаток дня,
Около пяти часов из кабинета Харрисона вышел Джонсон, один из старших партнеров.
— Стерлинг! — окликнул он меня. — Харрисон очень доволен вашим отчетом для сенатора. Особенно анализом возможных рисков разработки новых месторождений.
— Рад слышать, — кивнул я. — Региональная политическая нестабильность часто недооценивается при оценке нефтяных активов.
— Именно! — Джонсон хлопнул меня по плечу. — Сенатор уже звонил, чтобы выразить благодарность. Продолжайте в том же духе.
Я позволил себе скромную улыбку. Еще один шаг к укреплению моей легальной репутации.
Когда офис начал пустеть, я собрал вещи и приготовился к выходу. Мне предстояло вернуться домой, подготовиться к вечерней встрече, а затем снова выйти, соблюдая все меры предосторожности.
Покидая здание «Харрисон Партнеры», я размышлял о двойной жизни. Днем уважаемый финансовый аналитик, восходящая звезда Уолл-стрит. Вечером партнер преступной организации, управляющий теневыми миллионами.
Я вспомнил слова, которые часто повторял один из моих наставников в моей прошлой жизни: «В финансах важно не только то, что ты делаешь, но и то, чего никто не видит». Тогда я считал это циничной мудростью опытного трейдера. Теперь эти слова приобрели совершенно новый смысл.
Вечер обещал быть интересным. Мэдден не из тех, кто тратит время на пустые встречи.
Новые партнеры означали новый капитал, новые возможности и, несомненно, новые требования. А мне нужно решить, насколько глубоко я готов погрузиться в этот опасный союз.
С такими мыслями я поймал такси до своей квартиры, чтобы приготовиться к предстоящей игре с людьми, для которых человеческая жизнь значила гораздо меньше, чем деньги. Но разве я лучше?
Около восьми вечера мое такси остановилось в квартале от «Синего лебедя». Предосторожность, ставшая привычкой.
Клуб Мэддена скрывался за фасадом книжной лавки в западной части Гарлема, где нестройное смешение неоновых вывесок и газовых фонарей создавало причудливую игру теней.
Вечерний Нью-Йорк жил особой жизнью. По улицам скользили длинные черные автомобили, с откидных сидений которых на тротуары выпархивали женщины в коротких платьях с бахромой и нитками жемчуга, под руку с мужчинами в безупречных смокингах и шляпах-федорах.
Клаксоны автомобилей вплетались в отдаленное звучание джаза, доносившееся из полуподвальных клубов. Великое процветание в самом разгаре.
Я
Постучал. Три коротких удара, пауза, один удар.
Дверь приоткрылась на цепочку, и чей-то глаз изучил меня сквозь щель.
— Чем могу помочь, сэр? — прозвучал хриплый голос.
— Я здесь по приглашению мистера Мэддена.
— Ваше имя?
— Уильям Стерлинг.
Цепочка звякнула, и дверь открылась полностью, явив массивного вышибалу в безупречном черном костюме. По выправке в нем угадывался бывший боксер.
— Проходите, мистер Стерлинг. Мистер Мэдден ожидает вас.
Из узкого коридора я попал в другой мир. Клуб внутри ошеломлял роскошью, резко контрастируя с непримечательным фасадом.
Хрустальные люстры отбрасывали мягкий свет на красное дерево стен и обтянутые плюшем кресла. Вдоль одной стены тянулась барная стойка с выложенными пирамидами бутылок дорогого виски, бренди и джина. Над ней висело зеркало в позолоченной раме, отражающее движение элегантной публики.
На небольшой сцене оркестр в белых смокингах исполнял одну из новых композиций Дюка Эллингтона. Темнокожий трубач выводил сложную импровизацию, заставляя инструмент то плакать, то смеяться.
Танцплощадка заполнена парами, двигающимися в такт синкопированному ритму. Дамы в сверкающих платьях с заниженной талией, джентльмены в безупречно скроенных смокингах.
Я заметил среди гостей несколько узнаваемых лиц с Уолл-стрит, бродвейских актеров и даже судью из Верховного суда штата. Таков Нью-Йорк эпохи Сухого закона. Публичное благочестие днем, нарушение закона в элегантной обстановке вечером.
Метрдотель, стройный итальянец с восковыми усиками, почтительно поклонился.
— Мистер Стерлинг, рад видеть вас. Мистер Мэдден ожидает в приватном кабинете. Позвольте проводить вас.
Он повел меня через основной зал к замаскированной позолоченными книжными полками двери. За ней оказался узкий коридор, ведущий к нескольким отдельным комнатам. У двери крайней стояли двое крепких мужчин с недвусмысленными выпуклостями под пиджаками.
Метрдотель постучал, и один из охранников открыл дверь, пропуская меня внутрь.
Приватный кабинет «Синего лебедя» не уступал в роскоши главному залу. Стены обиты темно-синим шелком, на полу персидский ковер, под потолком хрустальная люстра меньших размеров, но не менее элегантная.
В центре массивный стол из цельного дуба, окруженный кожаными креслами с высокими спинками. В углу фонограф, тихо играющий последнюю запись Бесси Смит.
За столом расположились четверо мужчин. Я сразу узнал Оуни Мэддена.
Мужчина среднего роста, подтянутый, с аккуратно зачесанными темными волосами и проницательными глазами. В черном костюме он выглядел скорее как успешный бизнесмен, чем гангстер. Трое других мне незнакомы.