Оракул с Уолл-стрит 5
Шрифт:
— Ты и так все прекрасно знаешь. Они связаны со смертью моего отца. Его текстильная фабрика стала пешкой в их финансовых махинациях. Когда он начал задавать вопросы, его убрали. А теперь они готовятся к крупнейшей операции в своей истории, использовать искусственно вызванный финансовый крах для покупки обесцененных активов.
Глаза Элизабет расширились:
— И ты так просто говоришь об этом?
— Я планирую противодействие, — я понизил голос до шепота. — У меня есть доступ к информации, которая может помочь минимизировать
— Мы договорились объединить наши усилия, — сказала она, ее глаза вспыхнули энтузиазмом. — Твоя информация, мои источники…
— И я нисколько не отказываюсь от этого, — я кивнул. — Но начать нужно с безопасного расстояния.
Элизабет задумалась, крутя бокал с вином в пальцах:
— Похоже на компромисс, который мне не очень нравится.
— Это не отступление, а стратегическое перегруппирование, — возразил я.
Элизабет отпила вина, изучая меня поверх края бокала:
— Иногда ты говоришь загадками, Уильям. Как будто за фасадом успешного финансиста скрывается кто-то совершенно другой.
— Может, так и есть, — я позволил себе редкую откровенность. — Разве мы все не носим маски?
Музыка стала громче. Оркестр перешел к популярному фокстроту. Несколько пар встали с мест и направились к танцполу в соседнем зале.
— Танцуем? — предложил я, желая разрядить напряжение.
— Не уходи от ответа, — Элизабет наклонилась ближе, ее духи с нотами жасмина и бергамота слегка кружили голову. — Я согласна временно отойти от этой истории, но при одном условии: ты посвятишь меня в свои конкретные планы относительно Continental Trust.
— Это не так просто, — я почувствовал, как почва уходит из-под ног. — Некоторые детали могут поставить тебя под еще больший риск.
— Я журналист, Уильям, — она положила свою руку на мою. — Риск — часть профессии. И я не стану слепым инструментом в чьих-то руках, даже в твоих.
Наши взгляды встретились. В ее глазах я увидел непреклонность, которая делала ее такой потрясающей журналисткой и такой сложной женщиной.
— Хорошо, — я сдался. — Но не здесь. Поедем ко мне после ужина. Там безопаснее говорить.
Она удовлетворенно кивнула, и мы перешли к более нейтральным темам, обсуждая последние события в городе, спектакли и выставки. Со стороны мы выглядели как обычная пара, наслаждающаяся вечером в изысканном ресторане. Но под поверхностью тлели опасные темы, которые могли взорваться в любой момент.
Машина остановилась у моего особняка на Пятой авеню около десяти вечера. Фаулер встретил нас в дверях, бесстрастный как всегда, но я заметил, как его взгляд на мгновение задержался на Элизабет. Это был только третий раз, когда она посещала мой дом.
— Кофе и бренди в библиотеку, Фаулер, — распорядился я, помогая Элизабет снять пальто.
—
Малая библиотека представляла собой идеальное сочетание комфорта и изысканности: книжные шкафы из темного дуба от пола до потолка, мягкие кожаные кресла, персидский ковер приглушенных бордовых тонов, небольшой камин, в котором потрескивали поленья. Единственным современным акцентом были скрытые в нишах электрические лампы, создававшие теплое свечение вместо агрессивного яркого света.
Элизабет сразу направилась к книжным полкам, изучая корешки:
— Удивительно разнообразная коллекция. От классической экономики до квантовой физики и модернистской поэзии.
— Человек не должен ограничиваться одной областью знаний, — я подошел к секретеру в углу комнаты и открыл потайной ящик. — Особенно если хочет понимать, как устроен мир.
Я достал тонкую папку с документами:
— Вот то, что я знаю о Continental Trust. И о предстоящем крахе.
Мы расположились в креслах у камина. Элизабет с жадностью просматривала бумаги, пока Фаулер бесшумно вошел с подносом, на котором стояли серебряный кофейник, две чашки тонкого фарфора и графин с бренди.
Я наблюдал за выражением ее лица, меняющимся от сосредоточенного к удивленному, затем к шокированному. А ведь там была обычная информация, известная всем, просто систематизированная.
— Это… невероятно, — она наконец подняла взгляд. — Ты предсказываешь не просто коррекцию рынка, а полный крах. На восемьдесят-девяносто процентов от пиковых значений.
— И имею все основания для такого прогноза.
— Судя по этим записям, — она перелистнула страницу с графиками, — ты готовишься к этому уже больше года.
Это был опасный момент. Я не мог объяснить, откуда действительно знаю о предстоящем крахе.
— Экономические циклы предсказуемы, если знать, на какие индикаторы обращать внимание, — ответил я уклончиво. — Проблема в том, что большинство аналитиков смотрят не туда.
— А Continental Trust?
— Они не просто знают о приближающемся крахе, — я налил бренди в два хрустальных бокала. — Они активно ускоряют его наступление. Операция «Анакондо» это и вправду план по сжатию финансовой системы через сокращение ликвидности, повышение маржинальных требований и целенаправленные атаки на ключевые компании.
Элизабет отпила бренди, морщась от крепости:
— И ты противостоишь им? Каким образом?
— Готовлю клиентов. Вывожу капиталы в безопасные активы. Создаю структуры, которые не только переживут крах, но и помогут восстановить экономику после него.
— Уильям, — она отложила бумаги и подалась вперед, — все это впечатляет, но ты по-прежнему не объясняешь, откуда у тебя такая детальная информация. Особенно о планах Continental Trust.
Я сделал большой глоток бренди, выигрывая время: