Оракул с Уолл-стрит 5
Шрифт:
Вместо Packard Twin Six нас ждал неприметный Ford Model A, автомобиль, какой мог принадлежать небольшой курьерской компании. За рулем сидел Мартинс, одетый в форму водителя доставки.
— В биржу через служебный вход? — спросил он, трогаясь с места.
— Да, и затем сразу к «Уолдорф-Астории». Мне нужно успеть на пресс-конференцию.
Мы выехали на улицы Нью-Йорка, вливаясь в поток коммерческого транспорта, грузовиков, фургонов и такси. В этом простом автомобиле мы стали невидимками, еще одна доставка в бесконечном
О’Мэлли сидел рядом со мной, изучая утренние газеты.
— Странно, — заметил он, — о слиянии упоминают всего несколько изданий, и то вскользь. А в «Финансовом вестнике» вообще ни слова.
— Роквуды умеют хранить секреты, — я наблюдал за проплывающими мимо величественными зданиями Манхэттена. — Информацию держали в полной тайне до последнего момента. Даже совет директоров всех трех компаний узнал о деталях только вчера.
— И как скоро вы планируете избавиться от акций? — тихо спросил О’Мэлли.
— Постепенно. Несколько крупных пакетов через «Morgan Brothers», затем более мелкие через «Прескотт Бразерс» и «Братья Моррисон» в Филадельфии. На полную ликвидацию позиции уйдет около недели, но важнейшая часть должна быть завершена сегодня.
Мартинс ловко лавировал в утреннем трафике, прокладывая путь к служебному входу биржи. У задних дверей стояли настоящие курьеры, курили самокрутки и обменивались новостями дня. Мы припарковались неподалеку.
— Буду на связи через посыльных, — сказал я О’Мэлли. — В случае необходимости, я буду отправлять записки через настоящих курьеров «Rapid Dispatch». Пароль «срочная доставка для мистера Андерсона».
— Понял, босс. Мы с Мартинсом будем перемещаться между биржей и «Уолдорф-Асторией».
Я вышел из машины, на ходу поправляя кепку и сутулясь еще сильнее. К служебному входу биржи я подошел как человек, делающий это десятки раз в день, уверенно, но без интереса, слегка кивнув охраннику.
— Доставка для Джеймса Уилкинсона, — я показал заранее подготовленный конверт. — «Томпсон и партнеры».
Охранник едва взглянул на конверт:
— Проходи. Знаешь, где торговый зал?
— Каждый день туда хожу, — я ответил с легким бруклинским акцентом, который часто практиковал для подобных случаев.
Внутри биржи курьеров не счесть, мальчишки-посыльные, мужчины среднего возраста с сумками, наполненными телеграммами и ордерами. Я легко затерялся среди них, проскользнув на галерею для посетителей через малоизвестный боковой проход.
Галерея уже наполнялась зрителями: журналистами, инвесторами, просто любопытными. Я занял место в углу, откуда открывался хороший обзор нефтяного сектора торгового зала, но где меня труднее всего заметить.
Часы над входом показывали девять двадцать пять, осталось пять минут до открытия торгов. Внизу брокеры занимали места, раскладывая блокноты и обмениваясь последними сплетнями. Телеграфисты готовились передавать котировки
Среди участников торгов я заметил Прескотта, он стоял у поста нефтяных компаний в окружении нескольких своих брокеров. Мой партнер выглядел собранным и сосредоточенным, хотя нервно постукивал карандашом о ладонь, его единственная привычка, выдающая волнение в моменты напряжения.
Ровно в девять тридцать прозвенел гонг, и торговый зал превратился в кипящий котел. Крики брокеров сливались в непрерывный гул, мальчики-посыльные бегали между постами с записками заказов, табло с котировками обновлялось каждую минуту.
Вокруг поста Texas Petroleum мгновенно образовалась толпа брокеров, размахивающих руками и выкрикивающих цены. Акции открылись на отметке восемьдесят семь долларов, на восемь процентов выше вчерашнего закрытия.
— Покупаю двести акций по восемьдесят восемь! — кричал рыжеволосый брокер у барьера.
— Продаю сто по восемьдесят девять! — отвечал ему седой мужчина в полосатом жилете.
Я видел, как один из брокеров Прескотта медленно начал выставлять небольшие ордера на продажу, первые признаки нашей операции по ликвидации позиции. Он действовал аккуратно, по нескольку десятков акций за раз, чтобы не обрушить рынок.
Цифры на табло менялись с головокружительной скоростью. За двадцать минут Texas Petroleum поднялась до девяноста пяти долларов, Oklahoma Oil достигла шестидесяти семи, а Gulf Extraction торговалась по восемьдесят один. Наш план работал лучше, чем ожидалось, спрос значительно превышал даже самые оптимистичные прогнозы.
Ко мне подошел настоящий курьер из «Rapid Dispatch» с запиской. Это был сигнал от Прескотта. Я развернул листок:
«TX достигла 97. OK — 69. GULF — 84. Первый транш завершен успешно. Ждем вашей оценки с пресс-конференции для второго. П.»
Я написал короткий ответ: «Продолжайте по плану. Интервалы 20 минут вместо 30. Рост превосходит ожидания.»
Передав записку курьеру и заплатив четверть доллара за доставку, я решил, что пора перемещаться в «Уолдорф-Асторию». Пресс-конференция начнется через пятнадцать минут, и мне нужно было оценить реакцию журналистов и аналитиков.
Спустившись по служебной лестнице, я нашел Мартинса за рулем Ford Model A у бокового входа.
— В «Уолдорф», сэр? — спросил он, не меняя тона.
— Да, и побыстрее.
По дороге я достал карманные часы-хронограф Patek Philippe, единственную роскошь, которую позволил себе оставить в образе курьера. Этот точный прибор слишком важен для операции, чтобы заменять его дешевой подделкой.
Мы прибыли к отелю за пять минут до начала пресс-конференции. У входа уже толпились журналисты и финансовые аналитики, хотя многие из них не смогли попасть в переполненный зал.
— Подождите меня здесь, — сказал я Мартинсу. — Буду наблюдать из-за занавеса.