Оракул с Уолл-стрит 5
Шрифт:
— Скоро начнутся экономические трудности. Возможно, университет будет вынужден сократить финансирование исследований. Я хочу убедиться, что ваша работа не пострадает.
Доктор Стивенс нахмурился.
— Насколько серьезные трудности?
— Серьезные настолько, что многие научные проекты по всей стране могут быть свернуты, — я достал чековую книжку. — Поэтому увеличиваю финансирование исследований пенициллина. Этого должно хватить на три года работы даже в самых неблагоприятных условиях.
Флеминг присвистнул.
—
— Депрессию, доктор. Возможно, самую серьезную в истории страны. Но наука не должна стать ее жертвой. Особенно наука, способная спасать жизни.
Я выписал чек, протянул Стивенсу.
— Создайте отдельный фонд для исследований пенициллина. Независимый от университетского бюджета.
Я вспомнил разговор с Кляйном о желании Синдиката инвестировать в мои благотворительные проекты. Научные исследования могли стать лакомым куском для преступных группировок, ищущих способы отмывания денег.
— Доктор Флеминг, еще одна просьба. Если к вам обратятся представители каких-либо организаций с предложениями финансирования, сначала посоветуйтесь со мной. Не все деньги одинаково чисты.
Флеминг кивнул, хотя в его глазах читалось недоумение.
— Конечно. Но надеюсь, до этого не дойдет?
— Надеюсь и я. Но лучше быть готовым ко всему.
Больница Святого Винсента встретила нас привычной суетой. Медсестры в крахмальных халатах, врачи с серьезными лицами, пациенты в длинных очередях у регистратуры. Доктор Харрисон принял меня в своем кабинете, где на стенах висели новые дипломы и сертификаты.
— Мистер Стерлинг, строительство нового отделения идет по графику, — начал он, не дожидаясь вопросов. — К декабрю сможем принимать первых пациентов.
— Доктор Харрисон, боюсь, к декабрю у вас будет намного больше пациентов, чем мы планировали.
Он поднял бровь.
— Эпидемия?
— Экономическая катастрофа. Безработица, недоедание, стрессовые расстройства. Больница должна быть готова к наплыву пациентов, которые не смогут оплачивать лечение.
Харрисон откинулся в кресле, переваривая услышанное.
— Вы говорите как человек, который знает точные сроки.
— Говорю как человек, который видит признаки надвигающейся бури. И хочет подготовиться заранее.
Я выписал еще один чек, на создание фонда бесплатной медицинской помощи.
— Этих средств хватит на год работы с неимущими пациентами. Плюс закупку дополнительных медикаментов и оборудования.
Харрисон взял чек, внимательно изучил сумму.
— Мистер Стерлинг, такая щедрость… она основана на каких-то личных предчувствиях или конкретной информации?
— На том и другом, доктор. Но детали не важны. Важно, что когда начнутся трудности, больница будет готова помочь всем нуждающимся.
Мы обошли строящееся отделение. Почти законченные палаты, новейшее медицинское оборудование, современную систему
— Доктор, — сказал я, когда мы возвращались в его кабинет, — вы, вероятно, получите предложения о дополнительном финансировании от различных организаций. Некоторые из них могут иметь сомнительную репутацию.
— Вы имеете в виду преступные группировки?
— Именно. В трудные времена они ищут способы легализации доходов через благотворительность. Будьте осторожны.
Харрисон кивнул.
— Понимаю. Медицина должна оставаться чистой, независимо от источников финансирования.
— Именно. И если возникнут сомнения, обращайтесь ко мне.
Обратная дорога в офис прошла в молчании. О’Мэлли несколько раз бросал на меня взгляды, но помалкивал.
В машине я достал бумажного олененка, который подарила мне Люси. Хрупкая фигурка из газетной бумаги, сложенная детскими руками. Символ невинности в мире, который вот-вот погрузится в хаос.
Через складки бумаги проглядывали заголовки: «Доу-Джонс достигает новых высот», «Эксперты прогнозируют дальнейший рост», «Золотой век американской экономики». Ирония была жестокой, детская игрушка сделана из предсказаний, которые через несколько дней станут насмешкой истории.
— Босс, — наконец подал голос О’Мэлли, — этот олененок… Что он значит?
Я осторожно убрал фигурку во внутренний карман.
— Он напоминает мне, зачем мы делаем все это. Зачем готовимся, предупреждаем, создаем защитные фонды.
— И зачем?
— Чтобы когда мир рухнет, хотя бы некоторые невинные души остались целыми.
Глава 18
Черный четверг
Из истории я помнил, что 24 октября 1929 года будет предвестником конца. Я проснулся в половине шестого в своем особняке на Пятой авеню от звука дождя, барабанящего по окнам спальни. Серые октябрьские тучи нависли над Манхэттеном, словно природа предупреждала о грядущих потрясениях.
За завтраком я просматривал утренние европейские сводки, которые О’Мэлли разложил рядом с чашкой кофе и серебряной тостницей. Телеграммы из Лондона и Парижа не сулили ничего хорошего. Clarence Hatry Group окончательно обанкротилась, а британские инвесторы продолжали избавляться от американских активов.
— Босс, — О’Мэлли налил мне и себе свежий кофе из фарфорового кофейника, — вчера вечером я видел странное движение у офиса. Три черных автомобиля припарковались в переулке напротив. Не похоже на обычную слежку.
Я отложил телеграмму, пригубил ароматный кофе, смесь ямайской арабики, которую специально заказывали в лавке Делани на Гринвич-авеню.
— Continental Trust готовится к решающему удару, — сказал я, намазывая тост апельсиновым мармеладом. — Сегодня может быть тот день, которого мы так опасались.