Оракул с Уолл-стрит 5
Шрифт:
В кабинет ворвался О’Мэлли с последними сводками в руках. Его обычно невозмутимое лицо выражало тревогу.
— Босс, новости с биржи. Начались массовые маржин-коллы. Brokers Company требует тридцать миллионов дополнительного обеспечения. Tucker Anthony — двадцать миллионов.
Я взял сводки, пробежал глазами по цифрам. Это еще хуже, чем я ожидал. Маржин-коллы начались раньше и в больших объемах.
— А что с нашими позициями?
— Короткие продажи работают как часы. Прибыль уже превышает полмиллиона долларов. Но это только начало.
Зазвонил
— Стерлинг, ваши предсказания сбываются с ужасающей точностью. За четыре часа мы получили маржин-коллы на двадцать два миллиона долларов. И поток только усиливается.
— Мистер Уигин, помните наш разговор о создании стабилизационного фонда? Настало время действовать.
— Согласен. Могу организовать экстренную встречу руководителей крупнейших банков на сегодня, четыре часа дня. В здании Federal Reserve Bank на Либерти-стрит.
— Буду там обязательно.
После разговора с Уигином я немедленно созвал экстренное совещание в своем кабинете. К половине второго дня там собрались все ключевые сотрудники — Джонатан Прескотт, Сара Левински, Маркус Хендерсон и О’Мэлли. Атмосфера была напряженной, все понимали критичность момента.
Прескотт сидел в кожаном кресле у окна, его обычно невозмутимое лицо выражало глубокую тревогу. Серебристые виски казались еще более седыми в свете пасмурного дня. Сара Левински устроилась за маленьким столиком, разложив перед собой стопки аналитических отчетов и графиков. Хендерсон стоял у книжного шкафа, нервно поправляя очки.
— Джентльмены, леди, — начал я, закрывая дверь кабинета, — ситуация критическая. За четыре часа торгов рынок потерял более тридцати пунктов. Это не коррекция, это начало краха.
Прескотт наклонился вперед, сцепив пальцы:
— Уильям, масштабы действительно пугают. Мои клиенты звонят каждые полчаса. Вандербильт уже потерял двенадцать миллионов на бумаге.
— Но ведь большую часть его активов мы перевели в наличность по вашим рекомендациям? — уточнила Сара, листая отчет.
— Да, но не всю. Он настоял на сохранении части активов в акциях, — я подошел к сейфу, достал папку с портфелями клиентов. — Вот текущая ситуация по всем крупным счетам.
Разложив документы на письменном столе, я показал цифры потерь:
— Вандербильт минус двенадцать миллионов. Роквуд держится лучше благодаря диверсификации в нефтяные активы — минус только четыре миллиона. Хуже всего дела у тех, кто не прислушался к предупреждениям.
Хендерсон поправил очки, изучая отчеты:
— Мистер Томпсон из Midwest Manufacturing потерял уже восемьдесят процентов портфеля. Он покупал акции на маржинальные кредиты вопреки нашим советам.
— А что с синдикатом фермеров из Айовы? — спросил Прескотт.
Сара перелистнула несколько страниц:
— Катастрофа. Они вложили четыре с половиной миллиона в спекулятивные акции. За сегодня потеряли уже полтора миллиона. И это только
Я встал, прошелся по кабинету к окну, за которым виднелись крыши финансового района:
— Через час я иду на совещание руководителей крупнейших банков. Мы попытаемся создать стабилизационный пул по образцу Дж.П. Моргана в 1907 году.
— Какие шансы на успех? — спросил Прескотт.
— Честно? Невысокие. В 1907 году объем маржинальных кредитов составлял сто миллионов. Сейчас — девять миллиардов. Даже объединенные усилия всех банков могут оказаться недостаточными.
Левински подняла руку с графиком:
— Мистер Стерлинг, по моим расчетам, европейские инвесторы готовят массовый выход из американских активов. Объем может достичь ста миллионов долларов уже завтра.
— Плюс отзыв краткосрочных кредитов немецкими банками, — добавил Хендерсон. — Еще тридцать-сорок миллионов дополнительного давления на рынок.
Прескотт встал, подошел к карте Соединенных Штатов на стене:
— Уильям, что происходит с нашими короткими позициями?
— Работают безупречно, — я достал отдельную папку. — Прибыль уже приближается к миллиону. Но это не главное.
— Что главное? — спросила Сара.
— Главное подготовиться к тому, что будет после краха. Эти деньги должны пойти на восстановление, на помощь пострадавшим, на создание рабочих мест. Потому что на рынке уже делать нечего Скоро нанесут решающий удар, координированные продажи всех крупнейших инвестиционных домов одновременно.
Прескотт побледнел:
— Вы уверены в этой информации?
— Абсолютно. Источник надежный.
Хендерсон снял очки, протер их платком:
— Значит, наш стабилизационный пул — это попытка остановить танк пулеметом?
— Не совсем. Мы можем смягчить удар, дать людям время выйти из рынка упорядоченно. Спасти хотя бы часть капитала.
Сара изучала график европейских продаж:
— А что с нашими клиентами? Стоит ли советовать им полностью выйти из рынка прямо сейчас?
— Тем, кто еще не сделал этого — обязательно, — ответил я. — Каждый час промедления будет стоить миллионы.
Прескотт вернулся к креслу, его лицо выражало решимость:
— Тогда действуем. Я связываюсь с Кромвелями и семьей Паркеров, убеждаю их немедленно ликвидировать остатки портфелей.
— Я займусь мелкими клиентами, — добавил Хендерсон. — Может быть, удастся их спасти.
— А я подготовлю детальный анализ для послекризисного периода, — сказала Сара. — Какие акции стоить покупать после обвала.
В половине третьего совещание закончилось. Каждый получил конкретные задачи на ближайшие часы. Прескотт направился к телефону, чтобы обзвонить клиентов. Хендерсон взял список мелких вкладчиков. Сара углубилась в аналитические расчеты.
— О’Мэлли, — сказал я, когда мы остались одни, — проследи, чтобы все наши личные позиции были готовы к завтрашнему дню. И удвой охрану особняка, Continental Trust может попытаться помешать нам.