Оракул с Уолл-стрит

Тыналин Алим

Консервативный график инвестиций, который я предложил, предусматривал возможность быстрого сворачивания планов расширения к концу 1929 года, когда станут очевидны первые признаки коллапса.

Черный Cadillac компании ожидал меня у входа, чтобы доставить обратно в офис «Харрисон Партнеры». День в самом разгаре, и впереди еще предстояла встреча с бухгалтером Мэддена и подготовка к интервью с Элизабет Кларк.

Нити моей новой жизни сплетались в сложный, но многообещающий узор. И я намеревался использовать каждую из них для создания будущей

империи.

Глава 16

Выигрыш с акциями

Вернувшись в офис «Харрисон Партнеры» после встречи с Фуллертоном, я обнаружил торговый зал в привычном состоянии организованного хаоса. Телефоны звонили, клерки бегали между столами, брокеры громко отдавали распоряжения. Симфония финансового мира в разгаре ежедневного крещендо.

На моем столе уже лежала записка от Харрисона: «Зайдите ко мне в 16:00 для обсуждения встречи с Фуллертоном». Отлично, у меня еще есть время.

Я бросил взгляд на тикерную ленту. ATT торговалась без заметных изменений — сто восемьдесят два доллара за акцию. Но я знал, что ситуация должна измениться в ближайшие часы, когда официально объявят о контракте Western Electric с Paramount.

Внезапная мысль тут же вспыхнула в мозгу. Вместо того, чтобы наблюдать за показаниями тикера из офиса, почему бы не увидеть реакцию рынка своими глазами? Это редкий случай, когда я точно знал о предстоящем движении акций.

— Мисс Петерсон, — обратился я к секретарше Харрисона, проходя мимо ее стола, — я буду на бирже до встречи с мистером Харрисоном. Если понадоблюсь, можно передать сообщение через Тимоти в секторе ATT.

— Конечно, мистер Стерлинг, — кивнула она, делая пометку в большой записной книжке.

Я быстро спустился по лестнице и направился к зданию Нью-Йоркской фондовой биржи, расположенному всего в нескольких кварталах от нашего офиса. Даже с расстояния я слышал неясный гул, исходящий из этого храма капитализма. Коллективный голос сотен торговцев, определяющих судьбы компаний и состояний.

Пропуск сотрудника «Харрисон Партнеры» открыл мне двери в святая святых американской экономики — торговый зал биржи.

И вот я вошел в главный торговый зал Нью-Йоркской фондовой биржи. Просторное помещение с высокими сводчатыми потолками, где вершились финансовые судьбы Америки и всего мира.

Ничто в моей прежней жизни не могло сравниться с этим зрелищем. Даже самые оживленные торговые залы XXI века, наполненные мерцающими экранами, казались безжизненными по сравнению с этим органическим, почти первобытным хаосом человеческих тел, голосов и эмоций.

Сотни брокеров в темных костюмах образовывали постоянно меняющиеся группы вокруг торговых постов. Крики сливались в непрерывный гул, из которого опытное ухо могло вычленить отдельные фрагменты: «Двести General Motors по восемьдесят семь!», «Продаю Standard Oil, кто берет?», «Пятьсот U. S. Steel по сто шестьдесят два с половиной!»

Повсюду сновали мальчики-посыльные в униформе. Худые подростки с прилизанными

волосами, передававшие записки с заказами от телефонных клерков к торговым постам и обратно. Телеграфные операторы, сидевшие в застекленных будках по периметру зала, непрерывно стучали по ключам, отправляя котировки в брокерские конторы по всей стране.

В воздухе стоял характерный запах. Смесь человеческого пота, табачного дыма, бумаги, чернил и тысячи воротничков, накрахмаленных в прачечных Нижнего Манхэттена.

Я направился к посту, где торговались акции ATT, протискиваясь сквозь плотную массу тел. Над каждым торговым постом висела медная табличка с названием компании или сектора. Специализированные трейдеры, привязанные к своим постам, выкрикивали котировки, записывая каждую транзакцию меловыми значками на маленьких грифельных досках.

Добравшись до поста ATT, я встал рядом, наблюдая за торговлей. Продажи шли неспешно. Типичная ситуация для стабильной «голубой фишки». Брокеры заключали сделки без особого энтузиазма, зная, что такая акция редко демонстрирует резкие движения.

Я взглянул на карманные часы. Почти половина второго. Если мои расчеты верны, объявление должно появиться с минуты на минуту.

В этот мгновение я заметил необычное оживление у телеграфных аппаратов. Один из операторов передал записку мальчику-посыльному.

Тот бросился бежать через весь зал к главному информационному табло. Через несколько секунд клерк начал мелом выписывать на черной доске новое сообщение:

«WESTERN ELECTRIC ОБЪЯВЛЯЕТ О ЗАКЛЮЧЕНИИ КОНТРАКТА С PARAMOUNT PICTURES НА ОСНАЩЕНИЕ 1000+ КИНОТЕАТРОВ ЗВУКОВЫМ ОБОРУДОВАНИЕМ. СТОИМОСТЬ КОНТРАКТА ОЦЕНИВАЕТСЯ В $16,000,000».

Эффект был мгновенным и драматичным. У поста ATT внезапно возникла толпа. Брокеры выкрикивали заявки, размахивая руками с торговыми карточками.

— Покупаю ATT по сто восемьдесят три!

— Сто восемьдесят четыре!

— Даю сто восемьдесят пять за двести акций!

— Продаю пятьсот по сто восемьдесят семь!

Цена стремительно росла на моих глазах. Живое воплощение рыночной психологии в действии.

Брокеры вокруг меня лихорадочно делали заметки, мальчики-посыльные продирались сквозь толпу с новыми заказами, а специалист по ATT едва успевал записывать сделки. Его рука с мелом мелькала над доской, как крыло колибри.

Я быстро подсчитал потенциальную прибыль от своей маржинальной сделки. Пятьдесят акций, купленных по цене 179 долларов, теперь торговались по 187.

Восемь долларов прибыли на акцию, умноженные на 50, дают 400 долларов чистой прибыли. А с учетом маржинального плеча, я заработал эти 400 долларов, вложив лишь около 100 из собственных средств. Четырехсоткратная прибыль за несколько дней.

Эх, мне бы побольше капитала. Но ничего, скоро развернусь вовсю.

В этот момент кто-то коснулся моего плеча. Обернувшись, я увидел Джонатана Прескотта, наблюдавшего за мной с легкой улыбкой.