Оранжерейный цветок
Шрифт:
Но я представляю брата.
Бьющего меня по лицу.
В некотором роде это помогает. Но я также представляю ее с другим парнем. И этот образ останавливает меня от мысли, что это так неправильно. Поворачивай назад, Райк.
Я никогда не поверну назад.
Она — все для меня. Я хочу приложить все усилия, чтобы наши отношения сработали.
Тяжело выдыхая, она приоткрывает рот. И затем Дэйзи одаряет меня яркой улыбкой.
Как только я чувствую, что мой брат возвращается в комнату, я убираю руку от неё. Дэйзи
Мне нравится наблюдать, как она испытывает подобные ощущения, особенно зная, что раньше она их не испытывала. Больше всего на свете я хочу довести ее до состояния эйфории.
Оставляя ее, направляюсь к балконной двери. Замок никчемный — просто поворотная задвижка. Неудивительно, что она не спала, черт возьми. После этого направляюсь к входной двери и закрываю ее на засов и цепочку. Когда я поворачиваюсь, глаза Коннора отрываются от монитора.
— Не знаю, слышал ли ты, но Сара снова мутит воду, — говорит он.
— Моя мама уже вызвала гребаное цунами, так что, чтобы она там ни делала, я совсем не хочу ничего об знать.
Коннор показывает мне свой телефон, не позволяя мне игнорировать эту информацию. Хватаю чертов телефон из его рук. Заголовок статьи гласит: Откровенное интервью с Сарой Хэйл скоро в программе «60 минут».
— Да вы, блять, издеваетесь, — говорю я, глядя на фото моей матери, сидящей в кресле со скрещенными ногами на темно-синем фоне. Темными волосами я пошёл в отца. У неё же золотисто-каштановые локоны и острый нос, благодаря чему ее сравнивали с Джулией Робертс. Моя мать родом из бедного городка Нью-Джерси — боец, как она называла себя, когда кричала на моего отца, разговаривая с ним по телефону.
— Да ты знаешь, откуда я родом? — усмехалась она. — Если я добилась всего, начиная с низов, ты думаешь, я не смогу остаться здесь и защитить моего сына от тебя? Я боец. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы держаться на плаву. Если ты не веришь в это, подумай ещё раз, Джонатан. Ещё раз!
Она не может отпустить свои гребаные обиды.
Я изучаю мелкий шрифт статьи, рассказывающий подробности данного интервью.
Сара рассказывает подробности о проблемах в браке с Джонатаном Хэйлом, ее недавних ссорах с сыном, Райком Мэдоузом, и ее мольбах возобновить отношения с ним. Она также обсуждает обвинения, касающиеся Лорена Хэйла, а во фрагменте видеоклипа она говорит: «За все двенадцать лет, что я была с Джонатаном, я подвергалась постоянным словесным оскорблениям с его стороны. Травма, через которую прошел мой сын из-за его отца... я никогда в жизни не прощу Джонатана за то, что он совершил».
— Пожалуйста, не ломай мой телефон, — говорит мне Коннор сдержанным голосом. — Это единственная связь с моей женой.
Я так сильно сжимаю его телефон, что экран чуть не трескается. Я бросаю телефон обратно ему, мои мышцы горят.
— Теперь они думают, что Джонатан травмировал и меня, — говорю я, покачивая головой. Как это может быть моей жизнью?
Коннор засовывает телефон в карман: — В статье может
Я качаю головой: — Не важно.
Делаю несколько глубоких вдохов, и мое дыхание приходит в норму. Но прямо сейчас я бы с удовольствием что-то ударил. Мне нужно в зал, чтобы выпустить эту энергию и тяжесть куда-нибудь, и не держать все в себе.
Бросаю взгляд на Дэйзи. Она пытается открыть свои сонные глаза, наблюдая за мной с кровати.
— Хотела бы я, чтобы люди были добрее, — тихо говорит она, а затем зевает.
Как бы я этого тоже хотел, твою мать.
22. Райк Мэдоуз
.
Я не могу уснуть.
Не тогда, когда я знаю, что сейчас произойдет.
Она ворочается под одеялом, пиная ногами невидимого врага. А около пяти утра она начинает кричать. Дэйзи вскакивает с кровати, широко открывает глаза и мечется из стороны в сторону. После того, как она оказалась у изголовья, она начинает размахивать руками.
Ее пронзительные крики мгновенно будят Коннора и Ло. Я уже на ногах, стою рядом с Дэйзи, в то время как она сосредоточенно смотрит вдаль на что-то, чего мне не увидеть.
Она все еще спит.
И это самая пугающая часть.
— Что за черт? — говорит Ло, поднимаясь вместе с Коннором.
— Дэйзи, Дэйзи, — зовут я, но я знаю, что это, блять, бесполезно. Она проснется только, когда будет готова. Я становлюсь коленями на матрас, протягиваю руку, чтобы обнять Дэйзи, но она со всей силы бьет меня кулаком по плечу, защищаясь, словно я — тот нападающий из ее кошмара.
— Убирайся! — кричит она, ее большие глаза наполнены страхом. — Оставь меня в покое! Просто оставь меня в покое! Я этого не хочу! Я не хочу этого! — от ужаса по ее щекам текут гребаные слёзы.
Заебись.
Ло бросается к кровати.
— Дэйзи?! Что, черт возьми, происходит... — он забирается на кровать, в то время, как она кричит и рыдает, резко откидываясь назад, что простыни сбиваются в кучу у ее ног. Руками она вцепляется в матрас. Ло встает на кровати и пытается поднять ее под руки.
И как только он к ней прикасается, она начинает кричать и пинать его. Ло поднимает руки, показывая, что он сдается, и смотрит на меня.
— Какого хрена?
Я стою на кровати вместе с ним, возвышаясь над Дэйзи. Слегка бью его по груди рукой.
— Она все еще спит, блин.
Он хмурит брови: — Ее глаза открыты, — он кидает в нее подушку, и Дэйзи опять пугается, слезы ещё сильнее льются по ее щекам. Мое сердце бешено колотится.
— Дэйзи, ты в порядке, — Ло говорит ей. — Здесь никого нет.
Она никак не реагирует, и Ло поворачивается к Коннору, который в отличие от нас стоит рядом с кроватью.
Он наблюдает за истерикой Дэйзи с непроницаемым выражением лица.
Я боюсь, что она, черт возьми, навредит себе. Ее ногти впиваются в ладони. Так что я хватаю ее за лодыжку и тащу, чтобы она обратно легла на кровать. Дэйзи переворачивается на живот, словно ползет под колючей проволокой.