Оранжерейный цветок
Шрифт:
— Что? — говорит Лили, а затем следит за взглядом Роуз. — О... чёрт.
Лили показывает на мою шею, а затем поворачивается и заползает на камень. В тот момент, когда она это делает, я вижу на спине Лили то, от чего Роуз внутренне сходит с ума.
Пиявки.
Мы плаваем с пиявками.
38. Райк Мэдоуз
.
Я наливаю воду в бутылку после того, как доедаю свой бургер.
Ло бросает свою грязную бумажную тарелку в огонь. Никто не упоминает о том, как
— Кажется, Лили набирает вес, — говорю я Ло.
Она всегда была очень костлявой, от природы тощей и долговязой, так что то, то она поправилась — это хороший знак. Это значит, что она на пути к выздоровлению и не так поглощена своей сексуальной зависимостью.
— У неё грудь стала больше, — говорит Ло, делая глоток воды. Он закручивает крышку, в сотый раз с момента начала похода погружаясь в размышления.
— Или у Дэйзи стала меньше, — добавляю я.
Ло хмурится.
— Сколько раз, блять, я должен повторить одно и тоже.
— Что? Что я не должен смотреть на её сиськи? Там же ничего нет, — говорю я гребаную правду, но тут же понимаю, что это звучит ужасно. Мне не нужно, чтобы у девушки была большая грудь, чтобы любить её или считать привлекательной. Всё это не имеет значения.
Коннор сморит на меня с приподнятой бровью.
Да, это именно то, чего он просил меня не делать. Просто, блять, замечательно.
Ло машет на меня своим пластиковым ножом для масла.
— Сколько раз за два года мне нужно напоминать тебе, чтобы ты не говорил о её сиськах? Ну серьёзно? Это, блять, странно.
Теперь я чувствую себя дерьмово. Я постоянно напоминаю себе, что она моя девушка, но это чертовски трудно, когда Ло смотрит на меня, как на очередного Джулиана.
— Это ты заговорил о сиськах Лили. Я не сказал о них ни слова, пока это не сделал ты.
Коннор оборачивает алюминиевой фольгой тарелку с остатками бургеров.
— Ты только что выдал детсадовский аргумент, — говорит Коннор. — Фраза Он первый так сказал, не является хорошим контраргументом.
Клянусь, им нравится, блядь, набрасываться на меня — возможно, потому что они знают, что я могу это выдержать.
— Спасибо за мнение, Кобальт.
— Всегда пожалуйста, — говорит он.
Потом он сверяет часы и смотрит на лес, где скрылись девушки. Прошло ахренеть как много времени. Я начинаю беспокоиться о Дэйзи. Не знаю, куда она повела Лили и Роуз, но она вполне могла залезть на дерево и упасть с ветки. Моё сердце падает в пятки.
И тут Ло срывается со стула, бросая свою бутылку с водой на сиденье.
— Я пошёл искать Лили.
Он произнес эти невысказанные слова, и вот так мы все встаём и идём за Ло. Мы можем оставить костер на несколько минут, не туша его.
Идя в том направлении, куда ушли девочки, мы слышим журчание воды
— Они высасывают все мои питательные вещества! — кричит Лили.
И Ло начинает срывается, его походка превращается в бег.
— Не двигайся, — спокойно говорит Дэйзи.
Роуз громко шипит.
— Я убью каждую из этих отвратительных тварей! — Коннор поддерживает темп Ло, а я остаюсь позади них, думая, что Дэйзи в порядке.
Когда мы выходим на поляну, Лили выглядит как олень, попавший в свет фар.
Чёртов голый олень.
Я стараюсь не смотреть, но черные пиявки прилипли к её животу и рукам, пока Дэйзи пытается их содрать... будучи тоже голой.
Это не первый раз, когда я вижу её полностью раздетой. В прошлом году. В канун Нового года в доме Роуз в Принстоне у Дэйзи было заговорщическое выражение лица с очень игривой улыбкой. Начался обратный отсчет до полуночи, и пока её спутник, какая-то, блять, модель из Abercrombie, собирался её поцеловать, она избежала его рта, начав раздеваться, отступая к кухне с каждым сброшенным предметом одежды. Она сказала, что новый год не может начаться правильно, если кто-то не разденется.
Ее глаза были устремлены на меня.
Мои на её.
А потом модель, с которым она была — вмешался и помог снять ей лифчик.
Я схватил его за плечо, инстинктивно, как внутренняя реакция на раздражение и злость. Я не хотел, чтобы она была с этим студентом братства, первоклассным придурком. Она закончила раздеваться, и я успел мельком взглянуть на её тело, прежде чем она выбежала на улицу, смеясь от холода. А потом её спутник набросился на меня, крича мне в лицо, а моя спутница стреляла в меня кинжалами из глаз с другого конца комнаты, держа бокал с шампанским в крепко сжатой руке.
Я даже не могу выразить, сколько месяцев мы оба пытались построить отношения с кем-то ещё. Но даже видя ее сейчас голой снова, всё по-другому. Моё беспокойство достигает, блять, пика, усиливается, выкручено до предела.
Мой брат не видит ничего вокруг. Он просто идёт прямо к Лили, не глядя ни на кого другого.
Коннор уже рядом с Роуз, пока она упрямо пытается оторвать пиявку от лопатки, поначалу отказываясь от его помощи, и поэтому Дэйзи мгновенно оттесняется в сторону.
Вернее, оттесняется ко мне.
Я хватаю её за запястье и тяну её к линии деревьев, подальше от скал, ручья и водопада. Я кручу её вокруг себя, чтобы закрыть её от взглядов моего брата и Коннора. Если и есть девушка, которой комфортно в своей коже, то это Дэйзи Кэллоуэй. Единственный раз, когда я слышал, чтобы она волновалась из-за того, что обнажена, был во время показа мод, когда её раздели перед совершенно незнакомыми людьми.
Этот чертовски жестокий поступок повлиял бы на любого.
Я даже не уверен, насколько большой след это на ней оставило. Может быть, она сама тоже не знает.