Орда
Шрифт:
— Жаль, ну да ничего, татаровей вместе и без огня одолеем. Сколько собираешься войска выставить? — не поверил Гедимин, но не пытать же ему союзника на дыбе.
— Примерно две с половиной тысячи дружины и столько же пешцев, лучников в основном.
— Мало. Там кроме татаровей и Ольговичи будут, да и других князей хан Узбек заставит дружины выставить, — залез пятернёй в козлиную бородку литовец.
— Поговорка у ромеев есть: «Нужно воевать не числом, а умением». Мы приведём дружинников, умеющих воевать, а они крестьян и пастухов.
— Как с унграми?
— Точно, только наоборот. Король Шаробер привёл рыцарей… столько же, сколько и у меня было, вот и пришлось умением воевать. Они были
— Не помогло это дедам твоим, разбили их поганые, — усмехнулся Гедимин.
Нда. Там были другие люди. И Литву бы захватили, да лето началось и болота не пустили конницу монгольскую дальше. Там у монголо-татар были воины, которые перед этим покорили огромное количество городов и народов. Они привыкли и научились воевать. А сейчас это просто пастухи, привыкшие к мирной жизни и участвующие только в набегах на слабых противников, которых ещё и меньше в разы. Не спроста Тимуром, он же Тамерлан в ходе его войны с Тохтамышем легко их всех в пыль сотрёт, у него опять будут воины привыкшие побеждать.
— Не переживай, Великий князь. Мы вместе справимся с ними. Готовь в жертву чёрного петуха.
Глава 4
Событие восьмое
'Она нити прядёт, в клубок сматывает. Не простые нити — волшебные. Из тех нитей сплетается
наша жизнь — от завязки-рожденья и до конца, до последней развязки — смерти.
Даже боги пред нею склоняются, как и все они подчиняются тем неведомым нитям Макоши'.
После недели гулянок и пьянок гости, чтоб им пусто было, отбыли наконец в свои Палестины, и Андрей Юрьевич смог уделить время привезённым генуэзцем Агафоном мастерам и мастерицам. Оказалось, всё плохо. Он поручил Глебу Зеремеевичу их разместить и кормить. Именно это ключник и сделал. Целых полторы недели люди вообще ничем не занимались. А ведь за них огромные деньги плачены.
Пошёл Виноградов пообщаться сначала с ткачихами… сватьями бабами Бабарихами. (Если что, то скорее всего — это бабушка Гвидона. А царевич хоть и злится, Но жалеет он очей Старой бабушки своей…). Двенадцать ткачих боярин разместил в одной из гридниц пока свободной. Войско медленно тащилось с основными трофеями из Мукачево, и пока до Владимира не добралось. Но со дня на день должны дружинники прибыть и нужно было с женщинами разбираться. И жильё постоянное подобрать надо и главное — организовать им Ковровый цех со всеми необходимыми станками, инструментами и шерстью.
Как это должно быть устроено, Андрей Юрьевич знал. В школе в девятом классе их классная руководительница организовала для них экскурсию в Ковровый цех. Что это был именно девятый класс Виноградов запомнил. Там же после восьмого половина учеников подавалась в техникумы и училища, и оставались в основном нацеленные на институт. А раз народа стало в два раза меньше, то их класс объединили с другим. Вот у одного из новых одноклассников мать и была начальником этого Коврового цеха.
Увиденное тогда поразило, а позднее, когда уже женившись Андрей Юрьевич по блату достал ковёр в мебельном магазине, заставило задуматься.
Цех! Ну, цех — это чересчур громкое название. Их привели к обычной пятиэтажке и потом всей толпой они спустились в подвал. Ладно, в цокольный этаж. Улица там довольно круто вверх уходила, и половина дома была как бы шестиэтажной. В этой половине с
Потом начальница предложила желающим самим эти узелки завязать. Для шестнадцатилетнего Андрея это было испытание. Его распределили к самой молодой ткачихе. Лет двадцать пять. В цехе тепло, и ткачихи одеты в халатики синие такие сатиновые. У его «учительницы» видимо сел, ну или сразу был на пару размеров маловат. И всю её обтягивал, а на груди просто не сходился. И вот посадили его на табурет этот, и начала эта обтянутая ткачиха ему показывать, как вяжут узел, встала за его спиной и прижалась всеми выпуклостями одновременно к спине, а ещё и духами от неё «торжественно» пахнет. Это тогда модные духи были «Торжество», кажется, с запахом черёмухи. В общем, голова у Виноградова была совсем не узелками занята, и из-за этого дольше всех он возился, пока получилось несколько завязать. На всю жизнь впечатление.
А при покупке ковра в магазине через много лет Андрей Юрьевич задумался. Если вяжут ковер три — четыре месяца и зарплата, как говорила родительница от восьмидесяти до ста рублей, то только на зарплату шло рублей триста пятьдесят. Плюс коммунальные услуги. Света там было ого-го сколько и батареи жарили. А потом ковры отвозили на головное предприятие и там стирали и стригли, а после везли в магазин, где продавцам ведь тоже зарплату платили и директору магазина, и грузчикам, и за свет с теплом. И главное, там шерстяная совсем не дешёвая нить, а передовица в этом цехе ткала ковёр из верблюжьей шерсти, как похвасталась родительница. А купил ковёр два на три метра Андрей Юрьевич за четыреста пятьдесят рублей и именно верблюжий по блату. Если всё сложить и вычесть, то получается, что ковры в СССР продавали населению дешевле себестоимости. И значительно дешевле. А всё СССР ругают.
Пообщаться с ткачихами не удалось. При его появлении в присутствии двух амбалов, в кольчуги одетых и с мечами на поясе, женщины забились в угол. И так бы не получилось, рясофора Егория не было с ним, а сам полиглотом Андрей Юрьевич не был. Как потом оказалось, и Егорий бы не сильно помог. Армянского он не знал. А… А черкешенки, как выяснилось позже, были четырёх национальностей, их там на Кавказе этих национальностей столько, что сам чёрт ногу сломит. И языки совсем не похожи один на другой, женщины друг друга не понимали. И только три азиатки говорили на одном языке, какой-то тюркский. Византийки говорили на ломаном греческом, но гречанками точно не были. Как позднее выяснилось, скорее из Сирии они, ну, которая пока вроде ещё имеет отношение к Византии. Может из курдов?
Только на следующий день уже взяв Егория, и позаимствовав у боярина Глеба Зеремеевича слугу старого из кипчаков, удалось с частью ткачих пообщаться и выяснить, что да, на самом деле ковры вязать они умеют, и, если князь построит станки и даст нитки шерстяные или… Шёлковые? Да, эти самые византийки — сирийки — курдки ткали или вязали ковры из шёлка. Так вот, если всё это князь им предоставит, то они могут ковры и сами ткать, и учениц, приставленных к ним, обучат.
— А красить ткань кто-нибудь умеет?