Орда
Шрифт:
Оказалось, что все умеют, но есть ли здесь те травы, что на крашение идут? Названия трав на десяти языках ничего Андрею Юрьевичу не говорили. Пришлось отправить ключника в город, чтобы тот привёл ему специалиста по окраске тканей. На первое время у него есть краски из Марены Красильной, что привёз Агафон, знать бы ещё, как ими нить красить.
Событие девятое
Жвайгждес — звёзды, дети Солнца-матери и, как правило, Месяца-отца у литовцев.
Исаак Аргир родился в 1300 году во Фракии. Пару лет назад он перебрался в Константинополь. Ему повезло, известный учёный из Гераклеи Никифор Григора, из-за нападения турок на эту провинцию, тоже сбежал в Константинополь и был там назначен императором Андроником II хартофилаксом (хранителем архивов). Именно в архиве они и встретились. Никифор согласился продолжить обучение молодого математика и астронома. Исаак вскоре познакомил ученого со своими наблюдениями за солнцем и луной и вместе они составили предложение к императору о внесение изменения в календарь.
Однако, даже согласившись с Григорой и его учеником, Андроник II от введения этих изменений отказался из-за страха волнений, сославшись на то, что и так у него трения с патриархом и Синодом. Мол, нужно в Византии порядок навести и дать народу успокоиться, но прошло уже около трёх лет и ничего не изменилось. Дела в империи шли с каждым годом, даже с каждым месяцем всё хуже и хуже, и когда грек по рождению, перебравшийся в Кафу к генуэзцам, купец Агафон предложил ему перебраться на Русь и возглавить там университет, молодой и амбициозный математик, философ и астроном согласился.
(Через две сотни лет именно такая реформа календаря будет осуществлена римским Папой Григорием XIII практически на тех же условиях).
Сто раз пожалел Исаак, что поддался на уговоры генуэзского купца. Оказалось, что он вообще не выносит морские путешествия, Аргира мутило и рвало беспрестанно до того момента, пока они не сошли на берег в небольшом деревянном городишке, в котором каменных зданий было всего два — странного вида православный храм и небольшой замок рядом с пристанью на берегу Днестра, сложенный из непрочного песчаника. И к неприятностям морским можно ведь и добавить страшную бурю, которая кидала их кораблики как щепки, едва они отошли от Кафы. Волны перехлёстывали через галеру и смыли с палубы всё, что было не закреплено в том числе и целое стадо овец, только две выжили, они зацепились верёвками за мачту и волны их не утащили в морскую пучину.
И ещё раз потом проклял Исаак Аргир тот день, когда он согласился на посулы Агафона, оказалось, что этот городок с деревянным ограждением не конечный пункт их долгого путешествия, нужно потом ещё несколько дней добираться на воняющей преисподней повозке до такого же деревянного городка с двумя каменными строениями — собором и замком. На одной из стоянок молодой математик поинтересовался у монаха, что стал его переводчиком, чем это воняет от их транспортного средства.
— Это греческий огонь. Разбился один из горшков.
—
— Эх, отец Исаак, сколькому тебе ещё предстоит поразиться, — ответил рясофор и рукой махнул, мол, сам тем же самым всё время занимаюсь. Удивляюсь.
Во Владимире несколько дней Исаак был предоставлен самому себе, ему приносили еду и питьё и разрешили гулять по замку, но посоветовали из ворот не выходить, мол свадьба, полного чужого народу и пьяные все, бережёного бог бережёт.
Византиец думал, что умрёт от скуки, но… На третий день после его приезда во Владимир два воя принесли в его горницу непонятный большой деревянный щит, пропитанный чем-то и покрашенный в тёмно-коричневый цвет. А вскоре за этим появился рясофор Егорий и на этом щите вывел непонятные закорючки белым мелом. Как выяснилось из его объяснения — это индийские цифры. Послушник показал, как надо записывать простые и дробные числа, как складывать их между собой столбиком, как так же, столбиком, делить и умножать большие цифры. И даже выдал пергамент с написанной на нём чёрной краской таблицей умножения. А ещё он принёс две огромные свечи из светло-коричневого воска и усмехнувшись сказал:
— Уверен, отец Исаак, ночью вы спать не будете.
И ведь угадал рясофор. Почти до самого утра Аргир писал на щите коричневом примеры новыми цифрами и решал их. Стирал мел мокрой тряпкой и снова писал закорючки — цифры. Ох, как же просто всё и ладно выходило, после того как он освоил эти новые цифры. Какие молодцы эти индусы, что придумали их.
Утром, едва монах, заснул его разбудили, пришёл Егорий, принёс завтрак и непонятную конструкцию из деревянных кружочков и металлических спиц, закреплённых в раме.
— Это счёты, как говорит Андрей Юрьевич, прибор для удобство счёта. Вот смотри отец Исаак.
Весь сон мигом слетел с Аргира. Не чудо, конечно, как эти индийские цифры, но как же удобно и как просто, почему он не додумался до такого простого «прибора».
— Нет ли у тебя других чудес, друг мой Егорий, — с набитым ртом поинтересовался Исаак и не обманулся.
Рясофор встал, стёр примеры с доски и стал объяснять математику и астроному, который себя считал вторым в мире после своего учителя Никифора Григора, правила сокращённого умножения двузначных чисел, потом цифр, заканчивающихся на пять, а потом даже извлечение кубического корня и возведения в куб двузначных чисел.
— Где же ты раньше был, Егорий! — воскликнул уже через несколько минут монах, — я три дня жизни потерял в этих стенах, а оказывается можно было учиться.
Событие десятое
Ашвеняй — божественные близнецы в литовской мифологии. Ашвеняй изображаются тащащими по небу карету Сауле (Солнца). Ашвеняй часто изображаются в виде лошадей.
Часовой мастер Атанасиос из Константинополя, математик и астроном Исаак Аргир из… Константинополя и рясофор Егорий из Владимира сидели вокруг стола, на котором лежал пергамент с эскизом, и заворожённо слушали Андрея Юрьевича из Екатеринбурга.