Орден Небесного клинка
Шрифт:
— Два дня бои проходили в северной части города, а центр даже подвергся бомбардировке. Прям с дирижаблей палили, — взгляд Германа словно застыл в воспоминаниях. — Потом передали по радио, что в заливе потопили вражеский крейсер и северяне отступили. — Старик махнул рукой, словно отгонял муху. — До южного пригорода война не дошла, не беспокойтесь, дом в полном порядке. Изменилось там немного: в паре помещений был сделан полный ремонт, часть мебели заменили, тут и там что-то подкрасили, но в целом всё как прежде.
— Странно, я думал он там каждую доску поднимет в поисках несметных сокровищ, —
— Будет вам, господин Руперт, — возразил Герман. — Ваш брат, может, и обладал скверным характером, но он не был сумасшедшим. Кстати, он ведь много писал вам. Почему вы не приехали раньше?
— Я не читал его письма.
Читал. Просто продолжал злиться на брата и своим молчанием хотел сделать ему больно. Руперт так и не нашёл в себе силы простить его.
Они вышли на парковку, и Герман остановился перед красивым чёрным автомобилем. Машина была новой и явно не из дешёвых. Высокая, с широкими окнами, хромированным бампером, под большими круглыми фарами блестели клаксоны, а на капоте красовалась фигурка рыси. Руперт не смог бы позволить себе такое авто.
— Сменили машину? — спросил младший Свивер, пока старик искал по карманам ключи.
— О да! Господин Райан купил её два года назад, — вновь оживился дворецкий. — Что интересно, здесь единая электрическая система. Повернул ключ, и нa тебе: зажигание, стартер и свет! Очень удобно, хоть я и долго привыкал. В двигателе восемь цилиндров, семьдесят пять лошадиных сил. Целый табун! При желании можно разогнаться до ста километров в час, но у меня уже не те рефлексы, я не рискну. Господин Райан оставил её мне…
«Неужели даже завещание составил? Не старый ведь был», — подумал Руп и молча сел на пассажирское место.
— У вас так мало с собой вещей, — произнёс Герман, когда Руперт небрежно кинул свой портфель на заднее сиденье, — неужели не планируете задержаться?
— Честно говоря, не знаю. Остальные вещи я оставил на хранении у транспортной компании, одна телеграмма, и они привезут их.
Он до сих пор не знал, сможет ли оставаться в родном доме, вот и не стал всё тащить с собой через границу.
Они въехали в город, и небо вновь затянуло тучами. Так было почти всегда — западный ветер гнал в залив влажный морской воздух, а горная гряда на востоке не пропускала его вглубь перешейка, воздушные массы остывали и то, что не выпало снегом в горах, чёрной тучей спускалось к Альгриду.
Город, в отличие от погоды, изменился сильно: появилось много новых жилых домов и даже улиц, тут и там на столичный манер открылись небольшие универсамы, скверы стали куда опрятнее, а старые постройки отреставрировали. Ближе к центру улицы становились уже, а асфальт сменялся брусчаткой. Некоторые здания, которые Руперт хорошо помнил исчезли, а на их месте появились другие. Вместо типографии стоял кинотеатр, на месте школы резьбы по дереву выросли жилые дома, а храм имени Святого Юстиниана исчез, уступив место красивому скверу, оформленному топиаром из кипарисов. Все эти перемены были единственными следами Второй Рельской войны. Альгрид исцелился.
— Остановите здесь, — произнёс Руперт, когда они проезжали мимо рынка.
Выйдя из машины, Руп сразу же уловил аромат свежей выпечки
Руперт направился в самый центр рынка, миновал фруктово-ореховую палатку, обошёл стол со специями, протиснулся мимо мясного прилавка, мимоходом купил папиросы, обогнул стойку со шляпами и наконец остановился у цветочной лавки.
— Господин… Руперт… — послышался запыхавшийся голос Германа. — Помедленней, пожалуйста…
— Ох, я и не подумал, что вы пойдёте за мной, извините. Отдышитесь пока.
«Сидел бы, старик».
— Хотите купить цветов?
— Да, сперва заедем на кладбище.
Выбирал Руперт долго. Он хотел взять самые качественные букеты, что были у цветочницы, но ещё дольше он вспоминал. За годы отсутствия младший Свивер совсем позабыл, с чем обычно ходил на кладбище и что покойникам нравилось при жизни.
Долгая возня Руперта хотя бы помогла Герману перевести дух. Набрав целую охапку из пяти букетов, они вернулись к машине.
Кладбище совсем не изменилось, всё тот же кованный забор, высокие прямые сосны и низкий кривой можжевельник. Над дальними могилами висела дымка тумана, а тишину нарушал лишь ритмичный стук дятла.
Руперт быстро отыскал нужный участок. Вспоминать дорогу не пришлось — склеп прадеда всегда выделялся на фоне простых надгробий. Руп направился мимо калиток, миновал ряды старых могил и остановился перед оградой из декоративного камня. Формируя арку, над входом протянулась кованая надпись «Свиверы». Руперт снял шляпу и повесил на один из столбцов, он сдвинул засов, толкнул калитку и вошёл под скрип старых петель.
Младший из Свиверов аккуратно уложил цветы на столик и взглянул на прадедовский склеп. В детстве мрачное гранитное сооружение с конусовидной крышей пугало Рупа, он даже никогда не был внутри.
Взяв букет чёрных роз, Руперт перешагнул разом все три ступеньки и потянул дверь на себя. Внутри небольшого квадратного помещения было темно, точно в самой могиле, в центре стоял полуметровый постамент, а на нём — широкий мраморный гроб на двоих. В углах зала располагались ниши, где, стояли подсвечники, какие-то урны — Руп лишь знал, что в одной из них хранился прах бабушкиной собаки. В глиняных горшках стояли давно увядшие цветы, рядом с ними лежали старинные вещи, от местами ржавой броши и разбитых карманных часов до чьего-то пенсне и богато украшенного кинжала. Как и ожидалось, страх детства оказался необоснованным, ничего пугающего в этом месте не было. Совсем.
Рупер положил букет на гладкую каменную крышку и пошёл по углам зала, зажигая свечи. Младший Свивер никогда не видел прабабушку с прадедушкой, но он очень много слышал о них. В основном от отца. Именно Альберт Свивер переехал в Альгрид и открыл дело, которое сделало его семью состоятельной. Своим положением все его немногочисленные отпрыски были обязаны только ему. О прабабке Руп слышал меньше, он помнил лишь то, что Беллатриса не выдержала смерти мужа и на следующий же день добровольно последовала за ним.