Орлиное гнездо
Шрифт:
– Ты кто? – спросил Раду.
Маленький хозяин!
Корнел улыбнулся и шагнул ему навстречу, раскрывая руки. – Я твой отец… Отец, - говорил он; Раду не пятился, но и не двигался с места. – Ты совсем забыл меня? – спросил черный рыцарь.
Он опустился на колени.
И тут личико Раду просияло.
– Отец?
Он бросился к Корнелу и обхватил его за шею. Это невинное создание не пугалось ни морщин, ни седины своего молодого отца: откуда ему было знать, что это печать греха, мучения,
– Ты воевал? – воскликнул малыш.
Корнел рассмеялся и прижал его к груди.
– Да, мой милый, - ответил он. – Я воевал и победил.
– А где мама? Где дядя? – спросил Раду.
Корнел помрачнел. Он молчал несколько мгновений, гладя волосы сына, - потом ответил:
– Бог забрал их к себе на небо. Они оттуда смотрят на тебя… хранят тебя от всякой беды…
Раду вздохнул.
– Жалко, - сказал он.
Корнел быстро отстранил его от себя и строго посмотрел в глаза.
– Что тебе жалко? У Господа им хорошо! – воскликнул он.
У Раду вытянулось личико.
– Господь всех забирает от меня, чтобы им было хорошо.
Василика даже вздрогнула, услышав такие слова из детских уст. Но Корнел снова обнял сына, гладя его по волосам, укачивая.
– Я тебя никогда не оставлю, - прошептал он. – Слышишь?
Наконец отец с сыном отвлеклись друг от друга, и Раду заметил в темноте прихожей чужих женщин.
– А вы кто? – воскликнул он.
Василика рассмеялась и шагнула вперед.
– А я княжна, которую твой храбрый отец спас от турок, - сказала она. – Ты знаешь, какой он храбрый?
– Знаю, - с гордостью ответил Раду. – Я буду таким же, как он!
Вскоре, познакомив Василику со своим домом и велев слугам позаботиться о ней и гречанке – особо наказав согреть для них побольше воды, не жалея дров, - Корнел оставил дом, чтобы отправиться с самым важным поручением. Графа Андраши надлежало представить королю, явив Матьяшу Корвину его дела – так, как это было возможно сделать. Впрочем, здесь Андраши придется говорить самому за себя – ему одному, как он в полной мере отвечал за свои деяния в Блистательной Порте.
Корнел вернулся домой только следующим утром.
Василика почти не спала, несмотря на большую усталость. Она сидела под окном и жгла свечу; молилась, грела на свечке руки и снова молилась. Василика понимала, что и сам Корнел в нешуточной опасности.
Но вот наконец раздался стук копыт по брусчатке.
Василика вскочила; она побежала вниз по лестнице, даже не одевшись, забыв о своих шароварах, на которые косились все обитатели дома.
Корнел вошел, устало откинув капюшон. Он остановился, глядя себе под ноги.
– Ну, что? – тихо спросила Василика.
– Андраши отвезли
Василика ахнула.
Она хотела спросить, наградили ли Корнела за такую прекрасную службу, - но не смогла ничего вымолвить. Только шагнула к своему спасителю, и они обнялись.
========== Глава 97 ==========
Василике отдали комнату, принадлежавшую Раду Кришану. Над этой комнатой много и любовно трудились хозяйские руки – но Василике было страшновато опять подпасть под такую боярскую власть. Даже посмертную.
Пока решалась судьба Андраши и Корнела, Василика сидела, не поднимая головы от работы, - только это отвлекало мысли: она шила себе теплые нижние штаны, которые наденет под платье. Никто из валашских жен не нашивал подобного – если и прикрывали чем-то живот, стыд, то только набедренной повязкой. Хотя откуда ей знать? Разве она всем заглядывала под юбки?
“Почему нельзя принять чужой полезный обычай без того, чтобы не поддаться врагу и душой?” - подумала Василика.
И почему все люди, сколько их ни есть, враги друг другу – зачем столько мученья на свете, почему Бог сделал так? И чем больше на свете добра, тем больше и зла. А если исчезнет зло? Тогда не народится больше таких воителей, как Штефан, Корнел, Иоана – мир оскудеет лучшими человеческими образцами.
“Чтобы в мире нарождались лучшие люди, мир должен непрерывно мучить себя”.
– Вот ты и ответила на свой вопрос.
Василика отложила работу и, почти не удивившись, - с какой-то радостной злостью оборотилась к черной демонице, сидевшей в кресле боярина Кришана положив ногу на ногу. Марина улыбалась ей со спокойным сознанием своего достоинства.
– А теперь скажи мне, княжна Фатиха, стоит ли рождение такой княгини, как моя сестра, мученья тысяч и тысяч простых валахов? – задумчиво спросил вампир.
– Нет!
– быстро сказала Василика.
Марина рассмеялась и погрозила ей пальцем.
– А подумала, что да… Ты мне не солжешь! И ведь тебе это нравится, не так ли, - что я тебя вижу насквозь?
Она потянулась, как кошка, и переменила позу – закинула теперь правую босую ногу на левую; движение тела смутно угадывалось под одеждой. Василика неотрывно смотрела на белое непроницаемое платье Марины и думала самую глупую и непристойную мысль на свете – которая вдруг показалась ей самой существенной на свете. В самом деле: как одеваются мертвые в воскресении?
– Что у тебя под платьем? – спросила Василика.