Осенний лист или зачем бомжу деньги
Шрифт:
– Но я же… - Альфред не знал, что сказать.
– Я же…
– Ты хороший коммерсант, Алик. Ты исполнительный, грамотный работник и неглупый парень. Но… Пойми, свою фирму я тебе передать не могу. Вернее, не хочу. И для твоего же блага. Пока ты был наемным работником, у тебя не было никаких проблем, а если хозяином станешь, придется тебе за многое ответить, как приемнику. Ты же знаешь, сколько всего на фирме? Я чернуху имею в виду. Честно в этой стране работать нельзя.
– Но вы, Леонид Яковлевич…
– И я не исключение. Я тоже работал не совсем честно.
Технологические
Да и не скрывал я от тебя ничего. Или почти ничего.
– Но ведь всегда все было… спокойно. И проверки налоговой инспекции никогда и ничего…
– До поры до времени, Алик… - Леонид Яковлевич тяжело поднялся и вышел в прихожую, вернулся с бутылкой дорогого коньяка, которую, по-видимому, принес с собой именно для этого разговора.
– До поры до времени, - повторил он, свинчивая крышку и наливая себе и Альфреду.
– Сейчас у нас бардак, и продлится он еще какое-то время. Но, думаю, что не долго быть в России такому бардаку, рано или поздно, он закончится. Я чую, что перемены не за горами. Я чую… Поверь старому еврею. Сдается мне, что в новом тысячелетии Россией править будет…
Мудрый старый еврей, Леонид Яковлевич Цам вдруг замолчал, не назвал того, кто, по его мнению, будет править Россией в новом тысячелетии. Вместо этого он предложил:
– Давай-ка, помянем твою маму, Алик. Хорошая была женщина.
Сильная. Другого она заслужила своим терпением и любовью, не довелось ей пожить по-человечески… Пусть земля ей пухом будет.
Они выпили не чокаясь. Альфред проглотил коньяк, не почувствовав вкуса.
– Каддиш на девять дней проведем, - пообещал Леонид Яковлевич.
–
Традиции блюсти надо.
Альфред согласно кивнул, не вникнув в смысл сказанного. Его голова была пустой и тяжелой. Что же теперь делать? Пожалуй, это было его единственной мыслью в тот вечер.
– И еще.
– Леонид Яковлевич пристально посмотрел на своего ученика.
– Ты только не обижайся, Альфред. Есть еще одна причина, по которой я не хочу дарить тебе фирму.
– Какая?
– машинально спросил Альфред, хотя ему было уже все равно, что ответит Цам.
– Видишь ли… Все люди делятся на две категории. Лидеры и исполнители. Первые и вторые номера. Ты, к сожалению, второй номер.
Ты не лидер.
– Да, я не лидер, - согласился Альфред.
– Я это знаю. Уже давно.
Может быть, всегда знал. И я не претендую на вашу фирму, я не прошу, чтобы вы отдали ее мне… Леонид Яковлевич…, - Он просительно посмотрел на Цама.
– Возьмите меня с собой. В Израиль. Это ведь и моя родина тоже. Историческая. Мама еврейкой была, да и отец русский только на половину, по дедушке. Возьмите, а? Я кем угодно у вас работать буду. Простым торговым агентом хоть. Или курьером. Кем скажете, тем и буду работать…
Леонид Яковлевич налил еще по одной.
– Не могу сейчас, - ответил он после некоторого раздумья.
–
– И что же мне делать?
– Ждать. Денег я тебе маленько дам. И насчет нового места твоей работы подумаю, есть у меня кое-какие мыслишки.
Слово свое Леонид Яковлевич сдержал. Частично. По поводу нового места работы позаботился, сведя его с Екатериной Андреевной
Сидоровой, поручившись за него и охарактеризовав, как грамотного расторопного коммерсанта и крайне исполнительного работника. А к себе в Израиль не позвал, Альфред с того момента, как Цам отбыл на землю обетованную, больше ничего и никогда о нем не слышал. Может быть, планы Леонида Яковлевича не осуществились, а скорей всего, старый мудрый еврей просто-напросто забыл о его существовании, погруженный в процесс накопления и преумножения капитала.
Но Альфред не особенно горевал по этому поводу. Работая в фирме
Екатерины Великой, он буквально с первых дней ощутил некую защищенность от всевозможных внешних проблем и гипотетических рисков. Все в этой фирме держалось на хрупких плечах ее владелицы.
Казалось, что Екатерина Андреевна не только знает все, что происходит в стенах офиса фирмы и многочисленных ее точках и филиалах, не только то, что происходит за пределами этих стен, - в городе, в стране, казалось Альфреду, что она знает вообще все. И вовремя принимает правильные решения. А проблемы и риски? Их не было. Нет, наверное, они были, но даже слухи о них никогда не доходили до сотрудников фирмы. Проблемы решались Екатериной Великой легко и незаметно для окружающих, а риски так же легко и незаметно сводились к абсолютному нулю или рикошетом уходили к ее конкурентам, нанося им ощутимые удары и принося потери. Многие думали, что у
Екатерины Сидоровой имеется мохнатая лапа на самом верху, в Москве.
Другие суеверно полагали, что Екатерину ведет по жизни ее персональный ангел-хранитель. Третьи, в том числе и Альфред
Молотилов, справедливо считали, что успех коммерческого предприятия
Сидоровой основывается на трезвом расчете, доскональном знании рынка, огромной работоспособности и небывалой коммерческой хватке этой маленькой хрупкой женщины.
Альфред вновь обрел уверенность и покой. Тревожные мысли о будущем и страх перед неизвестностью и одиночеством истончились и спрятались на время в глубине его сознания.
Сначала он работал заведующим отделом фасованных сыпучих продуктов в одном из магазинов коммерческой империи Екатерины Великой и ему, как и всем вновь принятым был установлен испытательный срок - три месяца. Торговать сахаром и крупами оказалось не сложнее, чем унитазами и душевыми кабинами. Даже проще. Правда, ему было немного скучновато, он был способен на большее, нежели руководство тремя девицами-продавцами и ежедневное составление отчета о продажах, но уверенность в завтрашнем дне и неплохая заработная плата компенсировали скуку и раздражение нудной повседневностью. Екатерина