Ошейник для целителя
Шрифт:
Сайрс был расположенным священником и отличным снайпером.
В обычные дни Лоуренс просто считал его занудой.
Но Къяра не могла бы гарантировать, что Сайрус сохранит достаточно тактичности теперь, как и то, что его присутствие не спровоцирует у Лоуренса новый срыв.
– … и я вышвырну Солви в открытый шлюз, если она выдаст хоть одну скабрезную шутку по этому поводу. Это не смешно, и я действительно не хочу иметь дело с последствиями её непристойного юмора. Выбор за тобой, Джокер, но ради нас обоих прошу тебя – только не Ная.
– Как пожелаешь, Къяра. Я вернусь утром. Надеюсь,
– Я слышал голос Джокера, чего он хотел?
– Хотел извиниться и предложить свою помощь. Почему ты не спустился, если слышал нас?
– Я хотел побыть один. Я всё ещё хочу быть один, но этот проклятый ошейник не позволяет. Я бы предпочёл не задушиться досмерти, это ужасный способ умереть. Спасибо, что попросила его оставить Наю здесь. Я не мог выносить ни её общества, ни её жалости.
Лоуренс плюхнулся обратно на кровать и вздохнул. Он чувствовал себя не в своей тарелке и знал, что это из-за всего произошедшего. Что Къяра была добра к нему. Лоуренс перевернулся на бок, лицом к стене, и закрыл глаза в надежде, что сон придёт.
– Спи спокойно, утром мы отправимся в сектор пси-технологий, попробуй найти что-то, что может тебе помочь, - Къяра сняла висевший на поясе генератор силового поля и отложила на тумбочку. Затем сбросила на пол брюки и, оставшись в одной майке, потянулась, не зная, сможет ли уснуть после такого дня.
Когда она в следующий раз открыла глаза, то обнаружила, что Лоуренс обнимает её и крепко спит. Къяра попробовала извернуться, чтобы выбраться из-под него, как уже делала это утром, но на этот раз Лоуренс проснулся и выглядел немало удивлённым, обнаружив, как крепко всеми частями тела оплетает соседку по кровати. Как только Лоуренс осознал, что он делает, сразу же вскочил с постели и скрылся в ванной комнате.
Къяра потянулась, покачала головой по поводу неуравновешенности псиоников, которая делала их такими опасными, и спустилась в гостиную, чтобы подготовиться к прогулке. В конце концов она услышала, как Лоуренс спускается по лестнице, ступая очень медленно. Его взгляд торопливо бегал по комнате, как будто он ожидал, что вот-вот кто-то накинется на него, и он встретит неизбежный конец.
– Доброго утра! Я не собираюсь отрывать тебе голову, глупый псионик. Перестань смотреть так, как будто твой следующий шаг – последний, и помоги мне собрать сумку.
Лоуренс бросился на помощь Къяре, всё ещё молчаливый и насторожённый её настроением.
Он удивился, почему Къяра не выпотрошила его, когда проснулась и обнаружила, что Лоуренс обнимает её, как плюшевого мишку. Возможно, Къяра списала это на ошейник, но это не объясняло, почему она вообще ничего не сказала. Лоуренс старался держаться от неё как можно дальше, всё ещё ожидая, что Къяра в любой момент может выйти из себя из-за вторжения в её личное пространство. Къяра действительно вскоре потеряла самообладание, но не по той причине, которую он ожидал.
9
– Лоуренс, садись. Нам нужно поговорить до прихода Джокера.
Къяра подождала, пока Лоуренс сядет, на дальнем краю гостиной,
– Лоуренс… Иди сюда. Я не собираюсь орать на всю комнату и не собираюсь тащить тебя к себе.
Лоуренс встал и сел рядом с Къярой, постоянно отводя взгляд куда угодно, только не на девушку, с которой был псионически связан. Он почувствовал, как кто-то приподнял его подбородок и обнаружил, что смотрит в блестящие зелёные глаза Къяры.
– Мне жаль, Къяра. Я не хотел этого делать, пожалуйста, не применяй свои магические приёмы.
Къяра просто зарычала от разочарования.
– Послушай меня! Потому что у меня не очень большой запас терпения, и эта ситуация быстро истощает его! Я знаю, что ты не намеренно приставал ко мне во сне. Любое неподобающее поведение, скорее всего, связано с тем рабством, в которое МЫ ОБА попали. Это касается и меня. Я чувствую себя обязанной защищать тебя, и мне нужно быть уверенной, что ты в безопасности и о тебе хорошо заботятся.
Къяра глубоко вдохнула и продолжила:
– Если я буду вести себя так, что тебе будет некомфортно, скажи мне. Я не умею читать мысли, и мне не плевать на это наложение наших эмоций, но пока мы не освободимся, с этим ничего не поделаешь. Твой страх почти осязаем, Лоуренс, и это отвлекает меня. Тебе придётся попытаться взять себя под контроль. Если это должно произойти по моему приказу, то пусть будет так. Знай, что мне это НЕ нравится, и я не хочу подвергать тебя опасности. Ты понимаешь?
Лоуренс кивнул и поборол желание вырваться из нежной хватки Къяры, из её руки, державшей его за подбородок. Он закрыл глаза и ждал, что Къяра скажет что-нибудь ещё или сделает что-нибудь. Вместо этого Къяра отпустила его и пошла открывать дверь, за которой стояли Джокер и Алан, очень крепкий блондин с нордическим характером, который хорошо обращался со штурмовой винтовкой, но предпочитал пробивать оборону врага бронированным лбом. Алан долгое время прослужил в спецназе Конфедерации, прежде чем оказаться на вольных хлебах, но в глубине души остался таким же непробиваемым космопехом, как и был. Во всех отношениях.
Лоуренс поприветствовал их обоих, на самом деле, не глядя ни на кого из своих коллег, позволяя словам Къяры прокручиваться у него в голове. Къяра вела себя благородно и любезно все эти дни, и Лоуренс не мог избавиться от ощущения, что всё это не по-настоящему. Он тряхнул головой, чтобы избавиться от подобных мыслей, и последовал за своими друзьями к двери, ведущей на улицу и дальше, к сектору, который их интересовал.
Путешествие прошло без происшествий, к счастью, поскольку Лоуренс мало что мог сделать в помощь остальным из-за ошейника, а Къяра всю дорогу была погружена в раздумья. Она не знала, что делать с чувствами, порождёнными этой связью. От псионика исходили замешательство, похоть, страх и благодарность. Это нервировало её и занимало все её мысли, пока они не прибыли в лагерь эльфов-изгнанников, занявших торец сектора псиоников. Это племя отказалось присоединиться к Альянсу, не желая расставаться с теми духами-хранителями, которыми часто наделял своих обитателей варп, и не желая восставать против своих теперь странствовали между мирами, нигде не останавливаясь надолго.