Ошибка Пустыни
Шрифт:
В отличие от Лалы хаддор лучше умел управляться с людьми. Выждав момент, он искренне вздохнул, убедившись, что его слышит тот, кто должен:
– Это опасное место, Лала, хоть ты и не боишься змеиного яда. Одной будет очень трудно. Может, ну его, этот твой Сайшон? Пошли с нами, вместе мы столько наворотим! А потом ты вернешься в Шулай, если хочешь…
Не успела она возмутиться таким малодушным предложением, как в разговор вступил Ушаш, который стоял за ее спиной.
– Я могу остаться с тобой. Как-то не хочется пока работать на Лириша и его Совет. Но если ты желаешь продолжить поиски одна, то…
–
– Благодарю, я буду рада твоей помощи, – церемонно поклонилась Лала Ушашу и признательно улыбнулась Тику.
Вещи Ушаша доставили с корабля той самой подтекающей лодкой, из-за которой не вся команда сошла на берег. По приказу Тика лодку вытащили из воды, перевернули, положили под нее небольшой ящик и присыпали песком.
– Если вдруг вы захотите уйти отсюда морем, в ящике кое-какой инструмент и отрез яркой ткани для сигнального флага. Починить ее несложно. Простите, что не оставляю целую лодку, мне они нужнее, а эта, – он кивнул в сторону песчаного холма, – может, и не понадобится вам никогда. Я прикажу приглядывать за морем возле трезубой скалы.
– Спасибо, Тик… – Лала крепко и нежно обняла его, как ребенка. – Если у меня есть брат, пусть он будет таким, как ты…
– Да ни в жизнь! Мы бы еще в детстве друг друга прибили, – хохотнул Тик, отвечая на объятия. – Шучу. Расскажешь потом, кто ты такая на самом деле. Ведь расскажешь?
– Конечно.
– Все. – Тик решительно отстранился. – Кто долго прощается, тот не всегда возвращается. Идите.
Перед тем как шагнуть за Ушашем под полог леса, Лала обернулась. «Везунчик» покачивался на волнах, как гусыня, ожидающая гусенка. Лодка Тика торопилась к нему, взмахивала веслами, словно короткими неуклюжими крыльями.
– Я бы очень хотела его еще раз встретить, – негромко сказала Лала скорее просто в небо, но Ушаш услышал.
– Значит, встретишь, – пообещал он, перехватил поудобнее кинжал и прибавил шагу.
– Ты знаешь, куда нам идти?
– Если есть гора и река, то вода всегда течет вниз. Пойдем по берегу против течения.
Шагать по зарослям вьющихся трав было не очень удобно. Цепкие плети хватали их за ноги, как живые. Пару раз Лале казалось, что это не растение, а змея мешает ей идти. Но ни одна змея, а их ашайны встречали предостаточно, и не подумала напасть на идущих. Казалось, что ползучим гадам просто любопытно.
– Вот и мне любопытно, – отозвался Ушаш, потому что Лала опять начала думать вслух. – Наших черноголовых друзей они уже перекусали бы, а нас не трогают.
Лала не знала, что ответить. Ей не давала покоя мысль, что это местная разновидность ануков, каким-то чудом перебравшаяся сюда из пустыни через непроходимые горы.
Лес по-прежнему молчал, но жизнь в нем определенно была и кроме змей. Серебристые бабочки облепили всю траву у воды, под ногами иногда проползали разновеликие жуки, а на красный плащ Лалы то и дело садились длинноногие мошки, привлеченные яркой тканью.
Вдруг Ушаш споткнулся и резко остановился. Потом осторожно раздвинул покрывало ползучей травы:
– А вот и животные этого леса.
Под листьями лежал крупный скелет какого-то хищника, судя по
– Он сначала убил этого, а потом умер сам.
– Да, и ему было больно или страшно, – тихо добавила Лала.
– С чего ты взяла?
– Землю рыл.
Дальнейший путь замедлился. Они стали внимательно всматриваться в каждую увитую лианами кочку. То тут, то там находили скелеты и подолгу разглядывали в попытке понять, что это за животное и как оно умерло. Большинство скелетов были совершенно целыми, будто звери просто упали и перестали жить. Догадка пришла одновременно, когда под очередными костями мелькнул тонкий золотисто-зеленый хвост.
– Змеи! – в один голос сказали они друг другу.
Картина сложилась странная и страшная. Змеи, которые жили раньше только в Пустыне, пришли в чудесный и красивый лес, полный жизни, и вскоре тут остались только бабочки с жуками, которых невозможно да и нет надобности кусать.
– Но в Пустыне нет зеленых ануков, я бы знала.
– Может, они тут позеленели?
– Сначала надо посмотреть на горы, есть ли там путь, подходящий для змей. Он должен был открыться недавно, иначе скелеты животных рассыпались бы в прах.
– И скелеты маленьких людей с берега, – напомнил Ушаш.
Так за разговорами они прошли несколько поворотов реки, но лес вокруг не менялся – те же прямые деревья без веток, те же ползучие травы, те же кости. Когда стемнело, на лес наползла прохлада, а от реки потянуло давно забытым Лалой запахом свежего снега. И тут появилась новая забота: разжечь костер было не из чего.
В лесу, полном необычных деревьев, не нашлось ни единой сухой веточки. Даже свежих веток не было, только травы, лианы да сочные стебли кустарников. Зато Ушаш придумал, из чего сделать мягкую кровать. Кудрявые плети лиан, собранные вместе, служили прекрасной периной. Припасов еды пока было вдоволь – ашайны умели обходиться малым, но оба с тоской вспоминали о горячем питье. Выручил настой бодродуха из запасов Лалы: он растворялся в ледяной воде и делал ее чуть теплее. Лепешка, кусок сыра, небольшая вяленая рыба и несколько сушеных ягод хуш – получился вполне сытный ужин, после которого тянуло уснуть и забыться. Но лес, молчавший весь день, словно очнулся с уходом солнца. Стрекот, писк и шорохи наполнили каждый уголок зарослей, и Ушаш сказал:
– Ты спишь первая. Разбужу, как совсем будет тяжело пялиться в эту тьму.
– Хочешь успокоительного снадобья? – спросила Лала.
– Нет. Во-первых, мне и так спокойно на душе, а во-вторых, кто же тогда будет нас охранять?
Лала посмеялась вместе с ним над своим нелепым предложением и быстро уснула, укутавшись в плащ. Ночи в Пустыне были холоднее, и все же близость реки напитывала воздух влагой, которая словно выпивала тепло из тел. В песках такого никогда не случалось, и уже проваливаясь в сон, Лала подумала, что вода иногда может быть злее песка.