Осиновый кол прилагается
Шрифт:
– Я не маркиз, – оборвал меня Эгберт, – и не унаследую ни титул, ни состояние моего покровителя, у него есть собственные дети.
Я что-то понимающее пробурчала и нить разговора истончилась, но Эгберт решил начать с другого конца:
– Ты был когда-нибудь влюблён, Тод?
Я на секунду опешила. Что сказать? «Ну, в общем-то мне нравился один парень, а теперь, кажется, ты – мой новый объект обожания»?
– Нет, – ответил я. Тоду в отличие от Алины никто не нравился.
– А вот я влюблён, – задумчиво проговорил
– Очень повезло вашей избранницы, – сухо отозвалась я.
– Нет, это мне повезло, – ковырял мне свежую рану Эгберт, – Селеста – самая прекрасная девушка во всей Виене. Чистая и добрая душа.
– Это для неё будет подарок? – Поинтересовалась я о дальнейшей судьбе своих украшений.
– Да, Тод, для неё.
Что ж, пусть хоть так. Странно, но мне было приятно, что на возлюбленной Эгберта будут украшения, которые носила я.
– Только вот её батюшка и он же ваш заботник такого мезальянса не допустит, – напомнил о себе Карт.
При этих словах Эгберт сразу сник. И так захотелось его обнять, утешить.
– Вода камень точит – изрекла я народную мудрость.
– Спасибо за добрые слова, милый юноша, – улыбнулся воспитанник маркиза.
Нет, всё-таки этой Селесте очень повезло. Ну и что, что её отец против, препятствия только распыляют чувства.
– Вот и пришли, – проговорил Эгберт останавливаясь у двери дома Тилли и ставя на землю бидон.
Карт с охоньем опустил на землю мешок с овощами.
– Сердечно благодарю вас, любезные господа, удачи в ваших начинаниях, господин Эгберт, надеюсь у вас всё получится, я никогда не забуду вашей доброты.
Мнда, раньше я так не выражалась. Быстро же на меня подействовал Сторнул!
– Бог даст ещё свидимся, – ответил Эгберт, и они с Картом быстро зашагали в обратном направлении.
Вот ведь! Оказалось, совсем им было не по дороге! Какой же славный господин Эгберт. Как же я хочу снова его увидеть.
– Мастер Тилли, с порога возвестила я о себе учителя, – смотрите, что я принесла!
Грэг не мог поверить своим глазам, сколько всего я получила за свои побрякушки. Ещё и сколько серебряных монет с надменным профилем здешнего самодержца осталось в кошеле. Я рассказала как мне помог Эгберт, воспитанник маркизы Виены.
– Видно он славный парень, – отозвался здравник. – Хорошо, что на свете есть такие отзывчивые люди.
«Он ещё и очень красивый» – хотела добавить я, но благоразумно сдержалась.
На следующий день у нас была два посетителя, которые мягко сказать выбели меня из колеи. Первой была сторнулская девица, славящаяся своей красотой. Каллиста.
– Я вас не приглашаю! – Отозвалась я на стук в дверь.
В дом шагнула черноволосая девушка в нарядном сарафане и синем платке, из-под которого свисали перекинутые вперёд
– Мастер Тилли не здоров, – Пояснила я, махнув рукой в сторону комнаты здравника.
– А я к вам, милсдарь Тод, – проворковала девица, как-то подозрительно теребя косу. – Я – Каллиста.
– Да, я о вас премного наслышан.
Только ленивый не судачил о прекрасной Каллисте – «жемчужине Сторнула». Но что ей от меня надо? Может хочет получить любовный приворот? Тогда подсуну ей слабительное, прочищать желудок время от времени тоже полезно.
– Пройдёмте, сударыня, – я повела её в свою комнату.
Каллиста окинула помещение жадным взглядом и по-свойски уселась на кровати.
– Говорят, я самая желанная девушка Сторнула, – пропела гостья, обворожительно сверкнув глазками.
– Без сомнения, – отозвалась я.
До чего же неловко притворятся парнем, особенно когда к тебе кадрятся девочки. Мне сразу стало как-то душно с ней в одной комнате и захотелось на свежий воздух.
– А вы.. – Каллиста закусила нижнюю губу, – самый завидный мужчина в городе.
Опа, опа.. Нет.. нет… нет… Мне захотелось убежать за дом и зарыться головой в солому. Не надо этого. Вот Тилли, вот удружил! Не надо было делать из меня парня!
– Я связан с мастером договором на десять лет… – скороговоркой начала я, но Каллиста остановила, встав с кровати и приложив палец к моим губам.
– Нет такого договора, который нельзя нарушить, – прошептала она.
Я резко отпрянула. Мастер, хватит спать, может окликнешь, наконец, своего горе ученика?
– Невозможно, – проговорила я, наблюдая как Каллиста преграждает мне путь к выходу, закрывая собой дверной проход. – Я никогда не смогу быть ни с одной женщиной или девушкой, потому что я…
К счастью, гостья опередила меня, не дав сознаться.
– … скопец, – ахнула Каллиста.
Скопец, кажется, это что-то вроде кастрата. Ладно, может так она отвяжется.
– Да, – кивнула я.
Каллиста отступила, её брови сдвинулись на переносице:
– Так вот почему у тебя не растёт щетина, кожа мягкая, как у девицы и голос такой тонюсенький, – проговорила она тоном Пуаро, разоблачающего преступника.
Я хотела было что-то сказать, но гостья выбежала из дома как ошпаренная.
– Хоть девицы напирать теперь не будут, – заключил Тилли после моего рассказа об утреннем визите.
– Да уж, – опустила я голову, – всё это дико неловко. Как вы чувствуете себя, учитель? Пора пить лекарство.
Тилли поморщился.
– Ну же, учитель, не упрямьтесь, – настояла я, протягивая Грэгу мерзкую жижу с ужаснейшим запахом.
Мастер мученически выпил предложенное.
– Закусите сладкими ягодами, – сжалилась я, протягивая миску с чёрной смородиной.
Через минуту Тилли буквально вылетел из дома, крикнув мне: