Осиновый кол прилагается
Шрифт:
Ломбарда в Сторнуле не было. Работающей денежной системы, впрочем, тоже. Добравшись до рынка, в начале я обошла знакомых горожан, торгующих едой, предлагая серебряный браслет и кольцо с фианитами. Увидев диковинные украшения, они восхищались и изумлялись, но обменять на еду упорно отказывались. Украшения жителям Сторнула были без надобности. В итоге я стала рядом с торговцами и положила на самодельный деревянный прилавок браслет и кольцо. На всякий случай зорко за ними смотрела, чтобы не украли. В городе все друг друга знали и церковь исправно посещали,
Потенциальные покупатели, проходящие мимо, останавливались, смотрели, восхищались, но не покупали. Одна худощавая женщина предложила обменять мои украшения на новые сапожки, но я, конечно, отказалась. Время уже подходило к обеду, бойкий парень справа от меня успел распродать всю ботву и стал собираться домой. Я вздохнула. Может если бы у меня был дар Гермеса, я бы на все лады расхваливала товар, мол с этими украшениями у девиц от женихов отбоя не будет, то и сторговалась бы с кем, но деловой жилки у меня, по-видимому, не было. Бесплатно нам с учителем тоже никто снасти нести не торопился. Одно дело оплатить ими лечение или магические наговоры, а другое дать просто так, как жест доброй воли. Вздохнула, подумав о больном мастере Тилли, который сейчас лежит и ждёт моего возвращения с припасами.
Мои невесёлые размышления прервал вид двоих прилично одетых молодых людей, которых я раньше не встречала. И, очевидно, не только я, потому что местные сразу как-то оживились, завертели головами, окидывая их любопытными взглядами, а торговцы принялись, перекрикивая друг друга, усиленно расхваливать свой товар.
На первом молодом человеке был синий бархатистый камзол, у него были вьющиеся каштановые волосы по плечи и добрые глаза. Второй был одет гораздо проще, но тоже на фоне местного колорита – очень недурно, он шёл чуть позади и отмахивался от особо настырных торговцев. «Слуга» – догадалась я и снова перевала глаза на первого господина. Улыбчивый, с высокими скулами и слегка раздвоенным подбородком. Красивый. Я засмотрелась на него, а он, точно почувствовав мой пристальный взгляд, вдруг поднял на меня глаза. Карие, такие тёплые, мягкие, под тёмными пушистыми ресницами. Запоздала поняла, что краснею. А красивый господин направился прямо ко мне.
Поравнявшись с моим прилавком, он улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. Но вдруг вспомнила, что изображаю парня и тут же подавила улыбку.
– Какое необычное украшение, – он дотронулся пальцами до ожерелья, – и это кольцо. Что за камни на нём?
– Фианиты, – выдавила я, с ужасом осознавая, что голос предательски дрогнул. Алина, соберись, как будто раньше симпатичных мальчиков не встречала.
– Что за фианиты? – Спросил слуга из-за спины красавца.
– Камни такие, – промямлила я.
– Сколько просишь за оба украшения? – Спросил господин.
– Я хотел обменять их на еду, чтобы продержаться несколько дней, – выдала я, не сообразив сказать что-то поумнее.
– Ты живёшь один? – Поинтересовался красивый парень.
– Нет, с учителем. Учитель сейчас болеет, а еда закончилась, – срывающимся голосом ответила я, ощущая волну неловкости. Почувствовала себя просительницей в центре нуждающихся, которая, не смотря на высшее образование, так и не нашла своё место в жизни
– Держи, – объект моего залипания протянул мне туго набитый кошель со звонкими монетами.
– Сударь Эгберт, это слишком много, – запротестовал было слуга, но хозяин успокоил его многозначительным взглядом.
– Спасибо, большое спасибо, господин, – я низко поклонилась, меня переполняла благодарность и сердечная симпатия к красавцу.
– Пусть твой учитель скорее поправляется, – улыбнулся напоследок Эгберт.
Эгберт… Мой герой… Целую минуту после того, как господин со слугой пошли дальше вдоль доморощенных прилавков, я стояла, не веря своему счастью. Теперь я смогу купить всё что надо, учитель, не волнуйтесь.
Тратить деньги оказалось гораздо проще, чем пытаться их заработать. Минут через пятнадцать врученный кошель опустел едва ли не наполовину, в итоге у меня оказалось столько еды и молока, что я теперь не знала как это всё дотащить. Это как ходишь по супермаркету с коляской, накупаешь целую гору всего-всего, а потом, понимаешь, что сама это не дотащишь и вызываешь такси. Но такси тут не водились. Я с тоской посмотрела на виднеющийся вдали деревянный домик Тилли. Вздохнув, решила идти мелкими перебежками. Закинув за правое плечо два мешка – один с овощами, другой с выпечкой, а в левую руку взяв тяжеленный бидон с молоком, я заковыляла по направлению к дому.
– Ха, нахапал столько, что нести невмоготу, тащишься как черепаха, – нагнал меня слуга Эгберта.
Я остановилась и повернула голову. Рядом со слугой стоял и мой любезный спаситель.
– Давай поможем, Карт, – обратился он к слуге, а потом повернул своё красивое лицо ко мне, – милый юноша, далеко ли тебе идти?
Он назвал меня милым… Правда юношей, но это детали.
– Туда, – я махнула на избушку Тилли, ощущая, как щёки заливает румянец.
– Нам почти по дороге, – сообщил Эгберт, перехватывая у меня из рук мешок с овощами, который пихнул недовольному Карту, а бидон с молоком понёс сам.
– Господин, я у вас в неоплатном долгу, – попыталась я как-то выразить свою невыразимую признательность.
– Полно, – улыбнулся Эгберт, – скоротаем путь разговором? Скажи, милый юноша, как тебя зовут и чьи это дивные украшения, что ты мне продал.
– Али.. Тод, – я чуть было не ударила себя по лбу освободившейся рукой, – меня зовут Тод. А украшения эти моей матери.
Когда я шла продавать украшения, то заранее решила, что скажу насчёт украшений. Поскольку сестёр у меня не было, то логично, что украшения перешли мне.
– А где сейчас твоя матушка? – спросил кареглазый красавец.
– Она в другом мире, – честно ответила я, чувствуя, как на глаза навернулись слёзы.
– Соболезную, Тод, – отозвался Эгберт. – У меня тоже не осталось ни отца, ни матери, хвала господу, хозяин моего отца был так добр, что воспитал как родного.
– Сам маркиз Виены, – вставил слуга с таким тоном превосходства в голосе будто сам являлся этим маркизом Виены.
– О, да вы – маркиз, моё почтение, – растерялась я.