Оскал Фортуны. Трилогия
Шрифт:
Несмотря на шум, это дело не имело громких последствий. Старший писец и главный инспектор только посмеялись и все. А вот убийство тюремного сторожа заставило седака побегать. И именно в эту же ночь грабитель попытался залезть в дом Небраа и напал на его жену – чужачку. Решив, что это мог быть один из искателей награды за поимку слуги Тусета, Карахафр быстро забыл об этом происшествии. Куда сильнее его и начальников напугала смерть Небубиса. Давно уже в Абидосе никто не поднимал руки на слуг живого бога. Тюремный сторож считался
Увы, но и там не нашли никого, кого можно было бы обвинить в убийстве тюремного сторожа. А тут еще эти подозрительные разговоры о "мстителе Сета". Так, что причин для огорчения имелось более чем достаточно.
"Надо было купить тот амулет удачи, что предлагал бродячий жрец Ямсита", – с недобрым предчувствием подумал Карахафр, заметив нервно переступавшего на углу помощника. Зная, что он любит узнавать все новости как можно раньше, один из подчиненных ждал его недалеко от дома.
– Господин! – обрадовался Гнешмар.
Помощник старшего писаря скривился как от ложки горького уксуса.
– Зачем ты здесь?
– В храме Сета ночью чтото случилось, – быстро зашептал тот на ухо начальнику.
– Что случилось? – нахмурился Карахафр, не любивший расплывчатых формулировок.
– Вроде как ограбление.
– Так ограбление или вроде?
Седак ускорил шаг, машинально отвечая на поклоны встречных горожан.
– Сторожу проломили голову, но ничего не взяли.
– Убили?
– Живой, – пренебрежительно махнул рукой Гнешмар. – Очнулся, ну и поднял тревогу.
– И ничего не взяли? Както это не покеллуански.
Но молодой человек не поддержал шутки начальника.
– Из храма жаловаться пока никто не приходил.
Впереди показался Дом людей, где во дворе уже толпился народ.
– Отправляйся на рынок, – велел ему помощник старшего писца. – Посмотри, послушай, поболтай с храмовыми слугами. К обеду придешь.
Гнешмар поклонился и растворился в толпе горожан.
Сам Карахафр должен еще подготовить для рассмотрения три жалобы. Он прошел в свой угловой закуток и углубился в изучение витиевато написанного папируса. Два брата никак не могли поделить наследство отца, тратя нажитое им на бесконечные судебные тяжбы. Сосед обвинял соседа в непочтительном отзыве о великих богах. Самой сложной оказалась жалоба мужа на жену, который обвинял её в неверности, а благоверная утверждала, что тот дарит храмовым танцовщицам подарков больше чем ей. Здесь придется вступать в конфликт со жрецами Себера. Ну, да пусть решает главный
Наступало самое жаркое время дня, и седак, отложив в сторону завершенные дела, уже собирался направиться домой, когда увидел во дворе Гнешмара. Парень буквально тащил за собой какогото молодого человека.
– Господин! – окликнул он его. – Подождите, господин.
Карахафр уныло вздохнул.
– Что у тебя?
– Вот, – Гнешмар втолкнул в клетушку, служившую им кабинетом, паренька в чистой белой юбке, новом парике и с аккуратно подведенными глазами.
– Расскажи помощнику старшего писца, что ты видел сегодня ночью. Ну?
Молодой человек замялся.
– Только вы не говорите отцу?
– Это Барефайх, сын Амошаата, – пояснил Гнешмар.
– Мне наплевать, с кем ты гулял под луной, – успокоил его Карахафр. – Что видел?
– Лодку на канале.
Седак закатил глаза, собираясь высказать подчиненному все, что о нем думает.
– Ночью! – торопливо добавил юноша. – Еще солнце не взошло. Ктото плыл в сторону брошенных пригородов.
– Рыбак какойнибудь? – предположил помощник старшего писца.
– Они не носят юбок, – возразил молодой человек. – И никогда так не спешат. Этот торопился так, словно за ним гнался рассерженный муж с парой слуг.
– Он плыл со стороны храма Сета? – уточнил Карахафр.
– Да.
– Спасибо тебе, Барефайх, – поблагодарил он свидетеля. – Мы никому не расскажем.
Виновато улыбаясь и кланяясь, сын знатного человека поспешно покинул опустевший к этому времени двор. Писцы покинули свои клетушки, спасаясь от зноя. Седак с тоской подумал о том, что сейчас придется идти домой под палящим солнцем, и с угрозой посмотрел на помощника.
– Думаешь, там плыл вор?
– Послушай, что говорят на рынке, господин, – понизил голос Гнешмар.
Выслушав, он снял парик и вытер вспотевшую голову.
– О Сет, Амош, Найб и другие великие боги! За что вы шлете на мою голову столько бед?!
– Я попросил одного мальчишку проследить за носилками Сетиера, – продолжал доклад помощник. – Он пригласил на обед Моотфу и какогото незнакомца.
– Первый пророк должен поставить нас в известность, – пробормотал Карахафр. – Расследование краж святынь и священных знаков – это дело Дома людей.
– Он чтото не торопится, – ухмыльнулся Гнешмар.
Никто из жрецов храма Сета так и не явился к писцам доложить о пропаже. Поколебавшись, седак решил сходить к ним сам.
Вечерело, торговцы давно свернули рынок, последние богомольцы покинули храм, и слуги наводили чистоту в молельном зале. Первый пророк только что закончил освящать воду в водоеме и, собираясь домой, отдавал последние распоряжения старшему храмовых сторожей.
– Что привело тебя в дом Сета господин Карахафр?