Осколки наших грез
Шрифт:
Теперь улыбнулся Матвей.
– Я знал, что ты не послушаешь. Ты всегда вставала грудью за трусливого брата. Что ж, это не меняет сути. Я уничтожу их всех.
Неужели, он верит в собственные слова?
– Очнись, дурень, вас сталкивают лбами. Это очевидно.
Но парень уже не слышал.
– Ты можешь проболтаться, рассказать им об этом, но я всё равно их достану. И мне плевать на последствия. Меня никто не остановит. Они подписали себе приговор, Снежана. Каждая продажная
Мне стало не по себе. Матвей не шутил. Серьёзный тон парня холодком пробежался по позвоночнику. Больше того оглушала вера в подобную чушь.
Тогда я не предала этому значения, решив, что всё образумится само собой. Ребята поговорят, а подлая интриганка вернётся туда, откуда взялась – в добрую диснеевскую сказку. Но как же я ошибалась.
– Забавно, – хмыкнул Матвей, скрестив на груди руки. – Я сказал, что превращу твоего брата в пыль, но всё равно не вижу ненависти в глазах.
– Потому что я сочувствую тебе, болван. Это сострадание.
– Нет, я могу отличить сочувствие от влечения. Ты такая же беспринципная, как они все, – он пощёлкал пальцами перед моим носом. – Очнись, бестолочь. Я – плохой парень. Я надеру задницу Авдеюшке. Ты не должна меня хотеть.
Незаметно для всех разговор ушёл в другое русло.
– Тебя? – меня пошатнуло. – Бог мой, никто не станет хотеть такого тупицу.
– Тогда почему ты ещё здесь?
– Думаешь, я не смогу уйти?
– Я в этом уверен.
Мне не составило труда принять вызов, пусть отчасти Матвей говорил правду.
Оттолкнув парня, я метнулась к двери, но была остановлена резким рывком за запястье. Мгновение, и мои губы слегка коснулись его. Горячих. Грубых.
– Говорю же, тебе не идёт зелёный, – прошипел Матвей, а после швырнул меня на кровать. Не дав одуматься, парень навис сверху, при этом с животной ярость содрав футболку, рассекретив кружевное бельё. Я вздрогнула, почувствовав жар его кожи.
На удивление бешенный порыв сменился долгим ступором. Он был растерян. Парень злился, но только на себя самого.
Мне же оставалось собирать на нитку краткие секунды. Глубокий взгляд, частое дыхание, головокружительный аромат и связь, что казалась неразрывной.
– Что дальше, Янковский? – тихий шёпот покарябал горло. – Ты лучше сгоришь от жажды, чем вым выпьешь из токсичной лужицы, так? Чистый рудник привлекает тебя куда больше. Так к чему всё это? Отпусти. Мы оба знаем, что не сможешь пойти до конца, потому что трусишь. Так повелось, что меня многие бояться.
Дешёвая игра. Изо рта летело то, о чём я совершенно не думала. Но мне ничего не оставалось, как надеть маску. Защиту, что спасёт меня от боли.
– Я боюсь не тебя, – наконец выдавил он. – Мне страшно не сдержаться и допустить очередную ошибку.
– Ничего не измениться, если ты не перестанешь считать меня ошибкой.
– Чёрт возьми, Снег!
Матвей впился губами. Поцелуй был
Такая тонкая грань – вот он готов сломать кости, а вот от нежно кусает подбородок; тянет волосы и щекочет носом ухо.
Нет, парень, лжёшь здесь только ты… Я тебе небезразлична.
Меня поглотили самые смешанные чувства, которым я позорно отдалась. Иначе быть не могло. Я любила его. Такого странного, взрывного и необычайно нежного.
Матвей ошибался. Если я стану стоять грудью, то только за него одного. Приму все удары, даже смертельные.Вчера. Сегодня. И завтра.
Его ремень царапнул бёдра. Каждая клеточка тела содрогнулась, почувствовав немыслимый разряд тока. Желание получить его всецело отбирало возможность дышать. Но Янковский оказался сильнее.
Оторвавшись, он перекатился на спину и зажмурил глаза.
– Да, я трус. Но сейчас мне приходится испытывать агонию, подавляя желание прикоснуться к тебе. Если это не геройство, то что?
Колени дрожали. Мужской аромат забивал пазухи.
– Идиотизм на фоне горячки? – предположила я, восстановив дыхание.
– Возможно. Я бы назвал это проклятьем.
Силы говорить что-либо иссякли. Матвей привлёк меня к себя и накрыл одеялом. Я же нырнула под крепкое плечо, пообещав себе ни о чём не думать.
Сотканное «ожерелье счастья» увеличилось до половины. Мне не хватало всего нечего – каплю покорности и честности перед самим собой.
Он остался со мной до утра. Он не сомкнул глаз.
О чём он думал?
– Прости, малая, и прощай… Мы больше мы не увидимся.
Глава#20
– Матвей, – задыхаюсь я, когда его руки крепко сжимаются на бёдрах. Кончик носа утыкается в шею, прерывистое дыхание прожигает кожу, тело немеет, а непоседливая душа зайцем рвётся наружу.
Меня сводят с ума его ласки. Его аромат. Его сила. Его вкус.
В порыве страсти кусаю губы, наблюдая за победной ухмылкой, отчасти дьявольской. Мне это нравится. Вспыхнувшие чувства опьяняют и в то же время возносят на вершину счастья. Ещё немного.
Я вонзаюсь ногтями в рельефные плечи, хочу воскликнуть о своей любви, но не могу произнести ни слова. Ещё секунда, и я растворюсь в нём без остатка…
– Доброе утро, детка, – пожелание Александры выдернуло меня из сладкого сновидения. – Я подумала, что тебе приснился кошмар. Ты так ворочалась.