Ослепительный нож
Шрифт:
– Тяжек был твой труд, батюшка, в этом городе?
– представила дочь.
– Воистину тяжек, - согласился боярин.
– На нашу удачу мурза Тегиня увёз своего друга Юрия Дмитрича зимовать в Тавриду. Вот тут мне и удалось вложить нужные внушения в умы царёвых вельмож.
– Ты им открыл глаза, - нетерпеливо перебила Евфимия, - ежели Тегиня единолично сумеет убедить хана дать Юрию Дмитричу сан великокняжеский, этот мурза получит особенное значение не токмо что на Руси, а и в Литовском княжестве, где властвует Юрьев свойственник Свидригайло.
– Верно!
– восхищённо
– А ежели так случится, - продолжила боярышня, - то царь ордынский окажет небывалую честь вельможе столь сильному и все остальные станут его рабами.
– О!
– воскликнул боярин.
– Где ты весь этот год была? Не рядом ли со мной, умница?
– и он заключил, потирая руки: - Сии слова, словно стрелы, уязвили сердца вельмож. Особливо же Мин-Булата, баскака московского, и князя Айдара, царёва зятя. Он до того довёл царя нападками на мурзу, что легковерный Улу-Махмет обещал казнить его смертью, коль скоро, вернувшись с нашим мятежным князем, Ширин-Тегиня за него заступится.
– Тот, конечно, узнал заранее свою участь?
– догадалась Евфимия.
– Кто-то же непременно ему донёс.
– Брат Тегини, постельник царя, Усеин открыл ему мысли Улу-Махмета, - подтвердил Иван Дмитрия.
– Мурза - ах, да руками мах! Но, сведав обстановку, помалкивал. И вот скрестились мечи языков, началась брань словесная. Сам царь председательствовал в судилище. Василиус, твой жених, отстаивал своё право новым уставом государей московских, по коему сын после отца, а не брат после брата наследует великокняжеский стол.
– А дядя его отверг сей устав, - вставила Евфимия, - сослался на летописи, а главное, на завещание Дмитрия Ивановича, героя Донского.
– Откуда тебе сие завещание ведомо?
– поднял брови Всеволож.
– Анастасия Юрьевна - Царствие ей Небесное!
– пересказывала в пути, - и Евфимия подробно поведала, как попала в плен к покойной княгине Звенигородской. Заодно пришлось сообщить о размолвке с Софьей Витовтовной. Однако же о жилище ведьм не обмолвилась ни полсловом.
Боярин долго молчал, напрягши морщины у переносья.
– Непредсказуемы выходки государыни-матери, - наконец сказал он.
– Да ведь не отводную клятву она давала, а целовала крест. Мне ли не верить ей? Что ж до Васьки Косого - не по достою разговор. А Настасья-покойница слишком недалеко ушла от старухи Софьи. Ну, дела прошлые, тому всему дерть, забвение.
– Помолчав ещё время малое, он продолжил: - Завещание героя Донского не стало решающей костью в игре его сына Юрия.
– Там сказано, - напомнила дочь Всеволожа, - что в случае смерти великого князя-преемника наследует ему старший из братьев.
– Настасья забыла добавить, - усмехнулся боярин, - это только в том случае, если великий князь не оставит наследника. А у сына Донского прямой наследник Василиус. И имени Юрия в завещании нет. Там вот какие слова о бездетном преемнике: «А отнимет Бог сына моего старейшего Василия, а кто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему стол Василиев, великое княжение». Зачитав завещание, я сказал Улу-Махмету: «Царь верховный! Молю, да позволишь мне, смиренному
– Дозволь довершить твою речь?
– резво вскочила боярышня Всеволожа и, узрев благосклонность в лице отца, произнесла торжественным голосом: - Юрий ищет по древним правам, а Василиус - по твоей царской милости. Русское княжество - твой улус, отдашь его кому хочешь. Один требует, другой молит. Что значат мёртвые грамоты против твоей воли? За шесть лет не свергнул ты с престола Василиуса, стало быть, признаёшь его государем законным…
Иван Дмитрич тоже встал и накрепко прижал к груди свою дочь.
– Прозорливость твоя и разум достойны великой княгини. Представь, однако ж, как было не в из могу держать мне такую речь. В унижении видел подвиг!
– Многое тебе там не в измогу было, - посочувствовала Евфимия.
– Как только вытерпел, как прожил этот год!
– Церберово житье, - согласился боярин.
– Походя поешь, стоя выспишься. Слава Создателю, всё позади. Вчера на Москве у Пречистой посланник хана Улан-царевич посадил Василиуса на великокняжеский стол, надел на него золотую шапку. Теперь Москва, не Владимир- столица княжества, а храм Успенья- его святыня.
– Каково-то отрешённому Юрию?
– невольно посочувствовала Евфимия.
Боярин отвёл глаза.
– Юрий Дмитрич похоронил супругу и отъехал в пожалованный ему город Дмитров. Объявился в Орде у Улу-Махмета соперник Кичи-Махмет. Тегиня, используя смуту, уговорил царя оттягать этот городок у Василиуса. Вот вся помощь Юрию от мурзы. А тут ещё из Литвы плохие для него вести.
– Что с Литвой?
– спросила Евфимия.
– Совсем я отстала без тебя, батюшка.
– Дошло до сарайского дворца, что Жидимонт Кейстутьевич, брат Витовтов, - пояснил боярин, - свергнул Свидригайлу Ольгердовича, Юрьева свояка. Место пьяницы заступил тиран-златолюбец. Тегиня при конце нашего суда только и повторял, любя свергнутого: «Яман! Яман!» Друг же его Юрий отозвался тем же словом по-русски: «Плохо!»
Евфимия отошла к растворенной оконнице, высунулась по пояс, глотнула воздуха из боярского сада и освежённая воротилась к отцу.
– Мы победили, батюшка. Отчего сердцу тошно?
– Не тошно должно быть, а празднично, - ещё раз обнял Иван Дмитрич любимую младшую дочь.
– Готовься к большим делам, будущая моя государыня!
9
В погожий день летоначатца-сентября в подмосковной вотчине Марьи Голтяевой затевался пир в честь Василиуса. Съезжались бояре ближние и окольные. Софья же Витовтовна загодя объявила: перед застольем будет наречена невеста её сыну и произойдёт обручение. Боярин Всеволож брови поднял: почему его дочери обручаться с великим князем не в Кремле, а в подмосковной усадьбе Голтяихи? Однако к прихотям государыни-матери не привыкать стать. Надо набраться выдержки.