Ослеплённый разочарованием
Шрифт:
— Варкраг, почему никто не понимает моих шуток?
— Потому что они… своеобразны…
— Конечно, я провёл много времени вдали от цивилизации. Закоснел за последние годы в своей деревне, до этого много веков отшельничал в огненных пустынях мира пятой орбиты…
— В огненных пустынях? А что, лучше места не нашлось? Лесов, там? Степей, хотя бы?
— Понимаешь, Варкраг, тогда я делал первые шаги в магии. Много экспериментировал… Остановился как-то в одном славном городке, в отеле, — это не название, там так постоялые дворы кличут.
Челюсть Варкрага медленно пошла вниз.
— Так вот, больше не отвлёкаюсь. Шутить я разучился… Раньше бывало дыхну на людей веселящим газом, кислым родом зовётся такой, так они смеются-смеются, дня по три, пока не помрут со смеху, от недоедания… А теперь народ чуть в смех — за колья хватается… Не понимают, что тщетны их усилия… Может народ теперь иной? Вот ты, Варкраг, как высмеял того прохвоста, который нам на торжище руку висельника и плащ из кожи утопленника предлагал!
— Да мы таких рук да плащей сколь угодно себе наделаем, коли захотим, — ухмыльнулся воевода.
— Вот я и говорю, за что тебе Иишоз чувство юмора дал? Такой вот старой, толстой и тупой скотине как ты… Тебе подставить помойное корыто, ты и не разберёшься, жрать в три горла будешь…
Ладонь Варкрага погладила рукоять бердыша.
— Что ты там говорил, насчёт того, что тебя кончать бесполезно? — ласковым, задушевным голосом молвил он. — Эт мы щас проверим…
Глава 3
Кровавый восход окрашивал паруса в багровый цвет, когда твердыня Ордена Ках-Норр возникла на горизонте.
Корабли вошли в теневую область: цитадель заслонила солнце от передовых кораблей эскадры.
Люди в серебристых доспехах как муравьи высыпали на палубы, заполняя их от борта до борта, размахивали в воздухе топорами.
Флагманский броненосец смёл рыбацкую шхуну, не успевшую завершить манёвр по уходу с курса имперской эскадры; проломил борт и проехался по судну, круша переборки. Соседние фрегаты, — менее удачливые, — раздавили всего лишь пару плоскодонок с вышедшими порыбачить поутру адептами. Рьяные ке-генольцы тут же спустили шлюпки, и когда уцелевшие аколиты намереваясь обсохнуть на борту княжеских бригантин, подплыли к ним, разбили баграми головы.
Каравелла вырвалась из строя и на гнущих мачты парусах ринулась к воротам твердыни. Тучи стрел полетели со стен. Но только одна горящая стрела воткнулась в палубу, облитую маслом; брандер вспыхнул, Уруг-Карр медленно опустил лук. На какой-то миг пламя взметнулось выше стен крепости и люди, объятые огнём, посыпались со стен. Огонь вцепился когтистыми красными лапами в паруса пришвартованных галер, оставляя на них дыры с обожжёнными краями, перелез на причал. Проламывая доски, зашагал к воротам, ударился о металлические накладки и провалился в воду, увлекая горящие остатки.
Броненосцы подошли к стенам вплотную, ударив таранами. Осколки камней брызнули, застучали
Ке-генольцы как всегда проявили инициативу и стали вбивать огромными самострелами в стену металлические клинья. По ним можно будет подняться как по лестнице.
Грузы на цепях, привязанных к оконечности бушприта, разбивали стены цитадели, раскачиваемые сотнями полуголых кричащих в такт ппалдлгцев. В этом нелёгком деле им немного помогала разыгравшаяся качка. В другое время имперцы обрушили бы на нимб Иишоза гору богохульств за ниспосланную плохую погоду, но сейчас предпочитали расценивать её как поддержку. Мысль о том, что даже Небесный Престол на их стороне, воодушевляла воинов.
В страшной схватке на стене рубились сотни воинов. Кровавый туман долетал и до мостика, где собрался весь командный состав. Варкраг шумно втянул воздух расширенными ноздрями и блаженно улыбнулся. Князьям тоже не терпелось в бой, но Уруг-Карр пока удерживал их подле себя.
— Какая битва! Не находите? — спросил у чародея консул Империи Ппалдлга, поигрывая золотым эфесом шпаги. Что должен находить маг он умолчал.
На стене наметился перевес на стороне врагов. Адепты теснили имперских воинов обратно к мосткам. Особенно преуспел в этом огромный аколит в чёрном капюшоне, спрыгнувший на стену с башни, из окошка для лучников.
— Сейчас я сниму его! — сказал Уруг-Карр поднимая тяжёлый лук. Жалобно застонали накладки из рогов оленя, когда Император натягивал тетиву.
Навстречу калёному оголовку метнулась небо, и чёрная стена цитадели, и человек в чёрном.
Отклонившись в сторону, адепт пропустил смерть; сорвав с него капюшон, она снесла голову воину позади него. Адепт оскалился, разрубая вместе с доспехами сразу трёх имперцев.
— Ну я тебя сейчас… — Уруг-Карр заложил новую стрелу.
— Умоляю, не убивайте его! Он мой сын! — в ноги Уруг-Карру упал князь Лум-Садагот. — Я узнал его по чёрному клейму на щеке! Символ нашего рода!
— Значит этот знак станет указателем для моей стрелы! — ощерился Император. — Одна ветвь твоего древа сегодня засохнет!
Уруг-Карр отпустил тетиву, широко расставив пальцы, чтобы случайно не отрубить тонкой жилой. Стрела пронзила щёку аколита, протащила его по стене, и высвободившись, прибила двух неофитов к каменному зубцу.
Уруг-Карр взял стрелу, подставляемую оруженосцем и повернулся в сторону своих соратников. Князь рыдал, закрыв лицо ладонями, на коленях. Император прибил его стрелой к палубе, пришпилил к дощатому настилу.
— В бой!
Таран пробил ворота и солдаты устремились в арку по сходням. Первый десяток выбыл сразу, как только плиты обрушились с потолка им на головы. Второй десяток пронзили решётки, упавшие сверху. Зомби, толпившиеся во дворике, разорвали тех, кто успел отскочить. Стрелки из-за спин зомби косили тех, кто только перебегал по сходням.