Ослеплённый разочарованием
Шрифт:
Утром чародей приказал покинуть город, когда увидел человеческие гекатомбы на площади перед дворцом.
Горожане праздновали появление на горизонте штандартов Ках-Норра. Путь к северным воротам отличался от вчерашнего: теперь пришлось идти сквозь ликующие толпы. Но и сейчас ни у кого не хватило смелости напасть на солдат Уруг-Карра. Лишь комья земли полетели в паланкин, в котором переносили Уруг-Карра, да лучники проучили наглецов. Опасаться вражеских стрелков было уже не нужно: диверсанты, загодя посланные чародеем, перерезали всем сидящим в засадах глотки, а когда полки наполовину вышли за стены, ещё и пустили по крышам огонь.
Быстрым маршем армия удалялась от столицы. Остановиться
Солдаты спешно чинили разрушенный палисад, поднимали упавшие брёвна, заменяли сгнившие. С северной стороны, где частокол прогнил больше всего, насыпали земляной вал.
Глава 5
…Да, они предали тебя… И союзники, и ополченцы. Но есть, остались, те, кто будет верен тебе до конца!.. Те, кто вырвался благодаря тебе из каменных стен Ал-Шог-Гора после несостоявшейся казни русалки. Те, кто принёс клятву верности тебе пред ложем умирающего старого императора, Артьяг-Нура… То, что она предала тебя… Я понимаю… Нет, тому, кто не испытывал, не понять…
— Всё бесполезно… — повернулся чародей к воеводе. — Он не пробудится.
— Твои лекарства…
— Лекарства здесь бессильны. Ибо это не телесная болезнь.
— Мы проиграли…
— Пусть мир этот зовётся отныне Миром Разочарования…
— Пусть так… — сказал Варкраг.
— Отныне и навеки… — молвил чародей.
— …до тех пор, пока мы не разрушим его!
Адепты прорвались за частокол и теперь поднимались по северному склону холма. Их отряды обтекали перегорелые кострища и трупы тех, кого так и не смог пробудить пронзительный сигнал тревоги. Многие смертельно уставшие воины отошли в мир иной во сне, другие спали так крепко, что не почувствовали, как их рубят ятаганами на части. Остальные сгруппировались на вершине холма, отгородившись стеной высоких щитов, выставили копья.
Чародей запел. Слова его и голос жестки были для слуха людей, — так всегда бывает, когда поёт человек, привыкший бросать убийственные заклятья, а не сладкоголосый менестрель.
Они идут со всех сторон, Их много, очень много. Видать, Настало время помирать. Но мы присягали на трон. Рвутся кольчуги, трещат суставы, От тех ран не помогут травы. Льётся кровь на мрамор.И воины стальным валом бросились с верхушки холма, в первую же секунду боя начисто сметя первые восемь шеренг врагов, потом смешались с противником и стали неистово рубиться с ним.
Нас совсем мало, но дадим мы отпор. Катится конница, — копья в упор, Уже час, как с ворот сорван запор. Кони врагов встают на дыбы, Все заготовили себе гробы? Вот жуткая сеча, — Победы их предтеча. Но мы тоже победим, Себя живыми и трон не отдадим.Страшным ударом маг рассёк врага по линии пояса, и ударом топорища плашмя отбросил верхнюю половинку в ряды нападающих — пускай трепещут зная, что подобная участь и их не минует!
Горит дворец, горят и люди, СолнцеМаг поперхнулся кровью: стрела аколита оказавшись в нижней точке крутой дуги поразила незащищённый металлом участок кожи под ухом. Вонзилась в тело на три ладони, пройдя параллельно позвоночнику и трахее, оказавшись внутри пищевода. Старик зашатался; взялся рукой за древко стрелы и потянул на себя. Внутри груди его что-то звонко оборвалось; Варкраг понял, что наконечник расщепился и разрывает внутренние ткани. Понял и колдун, с улыбкой отпустил стрелу и обеими руками поднял враз потяжелевший топор. Напряг израненное горло и делая трудные шаги вперёд, запел:
И вот слонов на нас пускают, И досок нет с гвоздями, Они всё наступают, На них стрелки висят гроздями. От стрел небо померкло на миг, Тотчас же раздался чудовищный крик.Колдун подставил секиру под удар адепта, резким рывком сцепил загогулину на оконечности вытянутого лунообразного лезвия с мечом врага и вращением рукояти в ладонях вырвал у него оружие. Не переставая при этом петь. Противовращением секиры стесал солдату Ках-Норра лицо.
Те, что уцелели, шагали в атаку, Слоны, предчувствуя же драку Трубили громко; Тетивы звонко Спускались нами. Упал вожак. Всё стадо врассыпную. Так Мы обратили в бегство стаю. Враг бормотал: «Не понимаю…» Передышка на день. Стены залатать Времени хватит. А завтра бой опять!Шеренги «Стальных Скорпионов» обтекали их; мага, замедлявшего поступь, и Варкрага, готового подхватить качающегося волшебника. Теснили серохламидников обратно к частоколу.
— Я спел свою песню до конца… — пробормотал старик, опускаясь на залитую кровью землю. — Похоже, мне пора отправляться обратно на Небесный Престол…
— Так ты… Ты… Вофдаж?
— Да… — прохрипел колдун.
Воевода ошарашено сидел, не зная, что делать: броситься в ноги богу, либо сразу заколоть себя в ритуальном самоубийстве.
— Да нет… Пошутил я… Пошутил… — закаркал чародей, выплёвывая вместе со смехом сгустки крови. — Я всего лишь одна из инкарнаций Владетеля Небесного Престола… Я оставлю вам кое-что на прощание, — проговорил чародей. — Увидишь утром. Оно продержится до вечера, ночью рассеется… Мне пора… Я слишком долго ходил по земле… И научился-таки шутить…
— Погоди, Вофдаж! Как же мы без тебя? — закричал воевода, держа голову чародея на руках.
Клич солдата брошен был небу, безразличному и бесконечному; небу, в которое вперил взгляд мёртвых глаз маг.
— Мы сожжём его со всеми почестями! — командир «Пауков» шагнул к ним и опустился на одно колено, желая закрыть умершему старику глаза. Но Варкраг с яростью оттолкнул его руку.
— Он на всё смотрел без страха. Так что ему смерть? Да и не подвластен он ей… — странно рассмеялся воевода. — И пусть жар от костра достигнет небес!