Османы. Как они построили империю, равную Римской, а затем ее потеряли

Marc David Baer

THE OTTOMANS: KHANS, CAESARS, AND CALIPHS

Чтобы сделать книгу доступной широкому кругу читателей, османские и турецкие названия были приведены в современной турецкой орфографии, а неанглийские термины переведены на английский. Арабские, османские и турецкие слова, которые встречаются в английском языке, такие как паша, шейх и т. д., представлены в их привычных формах.

Турецкие буквы и их произношение следующие:

c как «дж» в слове «Джон»

c как «ч» в слове «чай»

g беззвучен, удлиняет предшествующую гласную

? как русское «ы»

s как русское «ш»

Стамбул или Константинополь? Несмотря на то что название «Константинополь» использовалось самими османами, византийский город принято называть «Константинополь» только до османского завоевания в 1453 году, а название «Стамбул»,

происходящее от греческого «???? ????» («стин поли» – т. е. «к городу») вошло в оборот после падения империи и рождения Турецкой Республики в 1923 году. Эта книга следует данному правилу.

Поскольку османы применяли термин «Анатолия» для обозначения Юго-Западной Азии и Малой Азии, именно его вы увидите в тексте. Аналогичным образом, регион, который часто называют Балканами, османы именовали «Румели» («земля римлян») или «Рум». Приблизительный английский перевод – Юго-Восточная Европа, именно его выбрали авторы книги.

Эрзе, Азизе и Фирузе

Историки известны своей любовью к картам, которые демонстрируют не только физические контуры географических объектов, но и амбициозные умонастроения их создателей. Более двух десятилетий назад я проводил исследование в библиотеке дворца Топкапы в Стамбуле для своей первой книги. В маленьком помещении, недоступном для орд туристов, наводнявших территорию дворца шесть дней в неделю, царила освежающая тишина. Расположенная в бывшем молитвенном помещении миниатюрной мечети из красного кирпича, построенной Мехмедом II в XV в., библиотека облицована блестящей голубой плиткой с замысловатыми зелеными и красными цветочными узорами. Небольшая панель изображает Каабу в Мекке – черное святилище в форме куба, являющееся самым священным местом для людей, исповедующих ислам. В помещении, где находились один стол для исследователей и другой – напротив него – для персонала, присматривающего за ними, зимой было очень холодно; не хватало тепла, а часто и электричества. Чтобы писать или печатать на ноутбуке, ученым приходилось надевать тонкие кожаные перчатки или зимние перчатки с отрезанными кончиками (с вырезами для пальцев). Летом здесь было невыносимо жарко, влажно и темно, окна закрывали ставнями, чтобы не пропускать солнечный свет, пыль и шум.

Читальный зал дарил надежду, поскольку его внутренняя дверь вела в одну из богатейших коллекций рукописей в мире, куда разрешалось входить только сотрудникам библиотеки. Каждому специалисту требовалось прийти подготовленным.

Нельзя было просто попросить показать какую-нибудь ценную работу, например, что-нибудь на армянском, греческом или иврите из личной библиотеки Мехмеда II. Ученые должны были заблаговременно заявить о своих исследовательских интересах и получить одобрение Министерства иностранных дел, Министерства внутренних дел и Министерства культуры Турции. Запрещалось по ходу дела изменять тему исследования. Обычно я читал османские хроники XVII в. Некоторые хранились в темно-красных кожаных переплетах, иногда потертых или изъеденных насекомыми, слова были начертаны на бумаге с мраморными завитушками на фоне, шрифт подчеркнут золотыми буквами. То, что писатель однажды сказал о другой библиотеке, справедливо и для этого читального зала:

«Книги и тишина, а также чудесный насыщенный запах кожаных переплетов, пожелтевшей бумаги, плесени, странный привкус морских водорослей и старого клея, мудрости, секретов и пыли, заполнили комнату» [1] .

Хотя я испытавал острую ревность к документам всякий раз, когда исследователи рядом со мной получали Коран сельджукской эпохи с золотой подсветкой или копию книги Фирдоуси «Шахнаме» XVI в., каждую из которых украшали блестяще раскрашенные миниатюры, ничто не было таким замечательным, как то, что я однажды увидел благодаря съемочной группе японского телевидения, снимавшей документальный фильм об азиатском мореплавании. Я открыл пятисотлетнюю дверь мечети с замысловатой резьбой, чтобы посмотреть на сохранившийся фрагмент знаменитой карты мира Пири-реиса начала XVI в., изображавший Испанию и Западную Африку, Атлантический океан, Карибское море и побережье Южной Америки, залитый ярким искусственным светом.

Турецкие

библиотекари в белых перчатках расстелили в маленькой комнате пергамент из кожи газели, дюйм за дюймом открывая нашим взорам ценную реликвию. По собственной инициативе Пири-реис из Галлиполи, бывший корсар и будущий адмирал османского флота, нарисовал одну из самых ранних сохранившихся карт береговой линии Нового Света. Он создал ее на основе карты Христофора Колумба, ныне утерянной, и даже разговаривал с членом экипажа экспедиций великого путешественника. Чтобы подготовить для султана одну из самых полных и точных карт в мире, Пири-реис обратился к древним картам эпохи Птолемея, средневековым арабским и современным португальским и испанским картам.

Воображая себя правителями мировой империи и соперничая с португальцами в битве за моря от Египта до Индонезии, османы были заинтересованы в том, чтобы идти в ногу с последними западноевропейскими открытиями. Почему эти связи сегодня не известны на Западе? Участвовали ли османы в так называемой эпохе географических открытий? Какую роль они сыграли в европейской и азиатской истории?

Как и ее язык, Османская империя (около 1288–1922 гг.) была не просто турецкой и состояла не только из мусульман. Как и Римская, она была многонациональной, многоязычной, многорасовой, многоконфессиональной и простиралась через Европу, Африку и Азию. Это государство включало в себя часть территории, которой ранее правили римляне. Уже в 1352 г. и еще в самом начале Первой мировой войны османская династия контролировала часть Юго-Восточной Европы, а в период своего расцвета управляла почти четвертью всей Европы. С 1369 по 1453 г. византийский город Адрианополь (ныне Эдирне, Турция), расположенный в юго-восточной европейской области Фракии, являлся ее второй столицей. Константинополь, столица Восточной Римской империи – или Византийской империи, – служил первопрестольным городом османов почти пять столетий, начиная с ее завоевания в 1453 г. Ему было присвоено новое название – Стамбул – только в 1930 г., через семь лет после создания Турецкой Республики на руинах империи. Если в течение почти пятисот лет Османская империя граничила с Востоком и Западом, Азией и Европой, почему была забыта ее двойственная природа? Изменились ли общепринятые представления об этом?

Иногда достаточно одного литературного произведения, чтобы понять истинную природу того или иного явления. В романе «Белая крепость» лауреата Нобелевской премии, турецкого писателя Орхана Памука рассказывается об обмене личностями, ставящем под сомнение традиционное восприятие Востока и Запада, Османской империи и остальной Европы.

Действие книги разворачивается в XVII в., когда османская самоуверенность и ее территориальная экспансия достигли пика. Все начинается с того, что османский мусульманский астролог, известный как Ходжа, получает опеку над итальянским рабом в Стамбуле. Раб, молодой неназванный ученый, имевший сверхъестественное сходство с Ходжей, был захвачен пиратами и продан на стамбульском рынке рабов. Рассказчик, которого мы на данный момент считаем итальянцем, заявляет, что сходство между ним и его новым хранителем поразительное. На первый взгляд ему кажется, что он смотрит на самого себя. Стремясь узнать о научных и интеллектуальных достижениях Западной Европы, Ходжа обещает освободить двойника, как только итальянец научит его всему, что знает, от астрономии до медицины. Однако чего он действительно хочет, так это понять все о пленнике, ища ответ на вопрос «Почему я такой, какой есть?» [2]

Ходжа и раб проводят месяцы, сидя друг напротив друга, записывая все свои воспоминания в попытке раскрыть характеры друг друга. Поначалу Ходжа не способен ответить на вопрос о том, кто он, иначе как заявив, кем он не является. Раб настаивает, чтобы тот написал о собственных недостатках: «У него были отрицательные стороны, как и у всех остальных, и если бы он углубился в них, то нашел бы свое истинное “я”». Написав о минусах, Ходжа пришел бы к пониманию того, как другие стали теми, кто они есть. Раб, который надеется обрести свободу, поменявшись ролями, и доказать превосходство над хозяином, считает, что, благодаря процессу самоанализа и поиска недостатков, Ходжа может оказаться таким же презренным, как и его собеседник. То, что они в итоге получают, – своего рода равенство. Стоя рядом друг с другом, глядя в зеркало, они видят, что на самом деле они одинаковы. Ходжа решает, что они поменяются личностями и местами. Он продолжит жизнь раба в Венеции, а раб останется в Стамбуле [3] .