Основной конкурс (5 конкурс)
Шрифт:
Онгут опустил глаза. Он не хотел встречаться с взглядом Люси. Какая несправедливость: он такой огромный убивает эту мелочь только ради того, чтобы добраться до дома. Ирония судьбы.
– Ты сегодня какой-то грустный, – заметила Люси и попробовала улыбнуться, но улыбка получилась вымученной и ненастоящей. – Совсем никого не поймал? Да и нестрашно: завтра обязательно кого-нибудь найдешь. Не переживай.
Девушка-мотылек вскинула голову, подняла правую ногу для танца и… упала. Тело с глухим стуком ударилось о пол.
Онгут боялся бросить взгляд на Люси.
Люси еще была жива. Шумно втягивая воздух, она билась в конвульсиях. Онгут всего лишь усыпил её с помощью механических щупальцев.
…Зеркало её глаз цвета нефти… Тонкие длинные пальцы, что касаются его кожи… Её горячее дыхание… Этот танец, наполненный страстью и желанием… Божественный танец…
Онгут мотнул головой, прогоняя наваждение. Люси больше не будет танцевать. Никогда. Звучит как приговор.
А что если...
5.
Капсула в желтом свете ламп напоминала пустующий гроб. На стенках пузырилась биологическая жидкость, пройдет час и она испарится. В трубках еще струилась вязкая черная кровь кротомашины. Но в очищенном кондиционерами воздухе чувствовались печаль и запустение.
Онгут восседал в операторском кресле, словно старый царь на троне. Новые морщины расползались по его телу, кости теряли драгоценный кальций. Но ему было наплевать. Крот умрет, и только чудо могло его спасти. Но чуда не произойдет. И пусть. Судьбу не изменишь. Он выбрал свою участь.
Люси бегала вокруг Онгута и без умолку тараторила. Восьмипалому не хватило сил убить её. Но спас ли он Люси? Скорее он убил и её, и себя, и кротомашину.
Огромный и могучий Онгут не смог тронуть такое крошечное существо. Не мог.
И ему оставалось только одно – молиться Матери и надеяться на безболезненную смерть.
– --
Квант Конфуция
«Завершается важный этап в жизни государства, а вы не справились с возложенной на вас задачей!» - холодный обвиняющий голос резал без ножа.
«Владимир Владимирович, я не могу объяснить гравитонам, что ваше время почти истекло», - начал оправдываться Виктор и проснулся.
Судорожно вздохнул, включил настольную лампу, взял стоявшую у дивана бутылку минералки. Чтобы успокоиться, пил маленькими глотками и старался размеренно дышать.
Президента за эту ночь Виктор видел уже трижды. С каждым разом тот становился всё более недовольным.
«Однако… Вчерашнее совещание напугало меня больше, чем кажется», - признался себе Быков.
Накануне он в очередной раз распинался перед военно-промышленной комиссией, объясняя, почему до сих пор не может предъявить им свой двигатель.
Виктор с отвращением вспомнил,
Его ругали, словно двоечника, опозорившего весь класс.
«Вас обеспечили всем необходимым. Научная лаборатория, оборудованная лучшей техникой. Конструкторское бюро, для которого вы лично отбирали специалистов. И что же?
– Председатель комиссии с каким-то отчаянием уставился на Виктора. – Вы знаете, что Китай начинает испытания опытного образца?! Двигателя, работающего на этой вашей гравитации?! Мы, мы должны быть первыми! Первый гравитонный двигатель в космосе должен быть из России! Придуманный русским человеком! Построенный русскими мужиками! Это последний шанс вернуть стране звание космической сверхдержавы! Мы ждём результатов! И впредь никакой научной бредятины: мы не обязаны разбираться в тонкостях вашей работы!» - визгливо закончил председатель.
Припомнив эту фразу, Быков замычал от злости.
– Старпёры чёртовы… «Мы не обязаны разбираться!..» - передразнил он председателя. – Если даже моя жена разбирается в фундаментальных взаимодействиях – вам точно не повредит.
Он посмотрел на календарь, уже два месяца показывающий февраль, и поправил себя:
– Бывшая жена.
Виктор не переворачивал листы календаря - врал себе, что забывает делать это вовремя. Девушка, похожая на его Лину, протягивала бородатому старику цветущую ветку. Дед не смотрел в её сторону – он разворачивал свиток, открывая строчку иероглифов.
«Утром познав истину, вечером можно умереть», - перевела ему Лина надпись на свитке и, фыркнув, сказала, что это про него.
Самым главным для Виктора была наука. Самым главным для Лины - Виктор.
Вместо букетов Быков приносил на свидания новости о бозоне Хиггса. Лина качала головой и говорила, что стандартная модель должна объяснять устройство мира, а не запутывать его. Вместо объяснений в любви Виктор взволнованно говорил ей о природе ядерных сил. Лина улыбалась и хвалила названия странных и очарованных частиц.
Вместо свадебного путешествия пришлось ехать в Казань: Виктор хотел провести серию экспериментов на детекторе гравитационного излучения. Лина взглянула в окно на красивый незнакомый город и сказала, что хочет быть рядом с мужем. Чтобы не отвлекаться от работы, он попросил первого попавшегося сотрудника показать ей Центр гравитационно-волновых исследований и рассказать всё, что она захочет.
Через четыре года супруга лауреата нобелевской премии Виктора Быкова терпеливо разъясняла журналистам принципы созданной им теории квантовой гравитации.