Основной конкурс (5 конкурс)
Шрифт:
Когда он добрался до внедорожника - незнакомец вернулся. Теперь он сидел в лодке, неторопливо взмахивая веслами. Увидав Еремея, мужчина дернулся, но затем расслабился и продолжил заниматься своими делами. Подгреб к сброшенному телу, склонился над ним, держа в руках моток веревки. Седовласый хозяин внедорожника то и дело смотрел на Еремея, и в глубине его бороды таилась насмешливая улыбка стальных зубов.
Стоп, откуда Еремей знает о стальных зубах?!
– Что вы делаете?!- севшим голосом спросил он.
Седовласый
– А ты чего это... Очухался?!
– спросил он
– Вы... вы убили?! Вы убийца?
– Ну надо же... Очухался все-таки...
– задумчиво пробормотал мужчина, покачал головой и погреб к заброшенному причалу. Еремей пошел за ним. Ему было неуютно здесь, на холодном берегу, среди останков резины и ржавеющих бочек. У него болело в груди и ныло колено. На небе за плотными облаками едва угадывалось пятно солнца. Июль окончательно растворился.
– Это будет даже интересно, - проговорил убийца, не сводя глаз с преследующего его Еремея. Скрипели весла в уключинах, постукивало что-то о днище лодки. – Показать бы тебе щекотку, от греха. Ну да кто тебе поверит, Еремей-дурачок. Еремей-безумец. Слабый трусишка. Твои дружки были сильнее.
Мир сжался еще больше. На пристани из прогнивших досок, поникнув головой, сидела фигурка, лицо которой закрывала широкополая заплесневевшая шляпа. Еремей понял, кто это.
– Пожалуйста, нет...
– прошептал он.
Джекки поднял голову. Распухшее синюшное лицо едва ли не лопалось от скопившейся в теле воды. Вместо глаз чернели провалы, из которых сочилась противная слизь.
– Он поймал меня в поле. Ночью. Вы ждали меня у костра, а я не дошел. Он держал меня у себя в подвале неделю, прежде чем убил. Ты помнишь Николаевых у Северяг? Он каждый год снимал там дачу. А потом он привез меня сюда. Он всех привозил сюда. И привозит до сих пор.
– Я хочу назад... В лето...
– проговорил Еремей. Глаза защипало, к горлу подкатил комок горьких воспоминаний.
– Назад.
Убийца причалил, не замечая понурого Джекки. Привязал лодку к цепи, навесил замок и остановился, мусоля губами мятую сигарету.
– Может, все-таки пощекотать? А? Понимаешь меня, дурачок?
Сзади зашевелились кусты, послышалось тихое "Добро...". Риан, с разрезанным горлом стоял у скрюченной березы и смотрел на Еремея. Он булькал кровью и сдавленно хрипел, пытаясь сказать что-то еще. Он так не был похож на Риана Доброслова, оставшегося в далеком июле очередным пропавшим мальчишкой. Мертвый мальчик показывал черными пальцами в сторону водителя внедорожника.
Убийца с притворной ленцой сошел с мостков
– Ну так что, понимаешь?
Еремей отшатнулся, не сводя взгляда с Риана. Губы задрожали.
– Или опять потерялся, а?
– продолжал мужчина. Он постоянно оглядывался по сторонам, словно боялся свидетелей.
– Ау?
Следом за ними шел Джекки, и с рукавов рубахи капала на старые доски темная вода. Джекки Соломенная Шляпа, Ди-Джей Джекки… Четырнадцатилетний Евгений Куреев, пропавший там, в другом мире без июля, много-много лет назад. Первая жертва.
– Я хочу обратно...
– опять вырвалось из груди Еремея. У него хриплый голос. У него другие руки. Он посмотрел на бледные ладони, на грязную и потасканную одежду. На правом запястье красовался зеленый браслет, с вложенной запиской. Трясущимися пальцами он развернул бумажку.
"Здравствуйте. Меня зовут Еремей Савушкин, к сожалению, я очень болен и могу не понимать вас. Если вы видите, что рядом со мною никого нет, то, пожалуйста, отведите меня по адресу...". В горле щелкнуло, земля поплыла перед глазами, а на лбу выступил холодных пот.
– Ладно, дурачок. Живи, - улыбнулся стальными зубами расслабившийся мужчина.
– Ты неинтересный. Твои дружки были вкуснее.
Словно кукла Еремей побрел вслед за убийцей. Позади хлюпал Джекки, слева ломился сквозь кусты молчаливый Риан.
– Пошел вон, - оглянулся на него мужчина.
– Уйди от греха! А не то все-таки проверю тебя на щекотку.
Еремей его не слышал.
У внедорожника, у пассажирской двери, стоял Тобби. Из вырезанных глаз сочилась кровь, бурыми дорожками рассекая его белое лицо на части.
– Ты помнишь тот день, Еремей? Ты помнишь?
– шевелит губами мертвый друг.
Еремей пошатнулся от черной волны памяти.
– Пожалуйста, не надо. Пожалуйста! Помогите! – слышен детский крик в темноте затхлого подвала. Здесь воняет гнилью и страхом. Сквозь узкую щелочку Еремия видит залитую солнцем лужайку "по ту сторону мира".
– Заткнись, щенок. Заткнись! А ты смотри, смотри! Вот что такое щекотка. Ты боишься щекотки? Боишься?! – он ненавидит этот хриплый голос невидимого человека. Ангела тьмы, схватившего их на дороге.
– Еремей, пожалуйста! Помоги!
– Тобби, не трогайте Тобби!
– кричит Еремей, не в силах оторвать глаз от сломанного велосипеда Тобби, валяющегося у дороги.
– Заткнись, щенок! До тебя очередь еще дойдет. Я еще проверю тебя на щекотку!
– Еремей не видел того, кто их схватил. Не видел. И не хотел видеть.
Когда крик Тобби перешел в звериный вой - Еремей шагнул в лето.»
Сегодня же он вернулся. Спустя годы.
– Пусти нас, Еремей, - сказал Джекки. – Пусти.