Основы человечности для чайников
Шрифт:
Раскопки много времени не заняли: косточка в жестянке из-под чая вскоре оказался на поверхности, и над ней всколыхнулось облачко белёсого тумана.
— Оголодал, бедолага? Соскучился? — спросил Людвиг.
Облачко в ответ потёрлось о его щёку. Кажется, оно могло бы спросить то же самое — если бы умело говорить. Но слушать и понимать оно было вполне в состоянии.
— Всё хорошо, сейчас поешь. Бери сколько хочешь, только выслушай сначала. Да, ты мне очень помог, но это ещё не всё. Мне нужно спрятаться…
Куртка почти
Кажется.
Или нет?
Мысли путались, перескакивали с одного на другое, как в бреду.
С каждой минутой реальность казалась всё более зыбкой.
Людвиг тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и заставил себя говорить. Объяснять. Думать вслух, пока не потерял нужную мысль. И сознание заодно:
— Помнишь то заклинание, которым колдун усыпил тебя на сотни лет? Ну, то есть само заклинание ты, конечно, не помнишь. Неважно, я его знаю, специально нашёл когда-то, любопытно стало. Я тебя снова усыплю. Ненадолго, на пару лет. Усыплю — но останусь при этом внутри тебя. Всё заснёт. Замрёт. Я исчезну. Этого хватит, чтобы сбить охоту со следа. А потом я что-нибудь придумаю. Мне просто нужно время. Помоги мне, а уж голодным не останешься.
Боггарт слушал внимательно. Не спорил. Даже, кажется, поддерживал и сочувствовал. И всем своим бледным видом выражал сомнение, что у них получится. Потому что они оба совершенно без сил. А Людвиг — ещё и без магии.
— Да-да, я не могу колдовать. Но могу всё подготовить, а активируешь ты. Да, так можно, если я буду уже в тебе. Всё получится, надо только тебя подкормить. Не мной, не смотри так. То есть мной тоже, но потом. А сейчас… ну хоть этих, которые в палатке, надкуси немножко. Они как раз спят, не заметят. Только осторожно, нам трупы не нужны. Хватит с нас уже трупов!
Клок тумана распушился от предвкушения, принюхался к одной палатке, к другой. Махнул хвостом (или щупальцем, или ложноножкой, или что там у него вообще) — мол, ладно, готовь пока всё, а после обеда поговорим.
Впрочем, нормально поговорить они так и не успели. Людвиг вытащил из мангала уголёк, кое-как начертил нужные символы прямо на стенке палатки. Синтетическая основа — так себе вариант, но на один раз сойдёт, да и следов не останется — остатки заклинания быстро смоются дождём. А он, судя по всему, через пару часов хлынет, если не раньше.
Ещё пара символов добавилась прямо на кость — их пришлось процарапывать остриём штопора. Вот и сгодился!
А дальше всё вернуть как было: кость — в банку, банку — под землю, и утрамбовать сверху, чтобы раскопанное место в глаза не бросалось.
Боггарт к тому времени парил над
— Я готов, — объявил Людвиг. Хотел выпрямиться, но нога вдруг стрельнула болью и подогнулась.
Туча метнулась навстречу, обняла со всех сторон, удержала от падения.
«Ни капельки ты не готов», — могла бы сказать туча, но друзьям такого не говорят. Друзьям доверяют, даже если они творят какую-то сомнительную магическую ерунду.
— Всё получится, — заверил Людвиг. — Поглоти меня, а потом влей часть энергии в этот символ. Думаю, этого будет достаточно.
«Будь проклят тот день, когда мы познакомились», — могла бы сказать туча.
Но такого друзьям тем более не говорят.
Даже если иногда думают.
Последнее, что он запомнил, — падение и удар. Затылок взорвался болью, в глазах потемнело.
Потом просветлело, но как-то не до конца. Боль тоже никуда не делась, только теперь она не концентрировалась в затылке, а разливалась по всему телу. Как будто его прокрутили через мясорубку, а потом собрали обратно в единый организм.
Людвиг несколько раз моргнул, но особой разницы с тем, что было раньше, не заметил. Вообще никакой разницы не заметил: темнота осталась тёмной, воздух — душным, пол — жёстким и холодным.
Да, под ним совершенно точно был пол, тот самый, окованный металлом, инертным к магии. Из-под двери пробивалась полоска тусклого света. С лежанки свисала окровавленная простыня. Неподалёку валялась металлическая миска с присохшими остатками еды.
Вывод был очевиден: у него не получилось. Что ж, шансы с самого начала были не слишком-то велики.
Это даже не огорчало. Наверное, просто сил не осталось на огорчение.
Снова накатило вялое безразличие.
Не вышло — и ладно.
Поймали — и ладно.
Убьют — и… не ладно, конечно. Но, в общем, заслуженно. Сам виноват.
Боль понемногу отступала, не сдавала позиций только нога, хотя шрамы на ней уже подсохли, покрылись корочкой.
Людвиг запоздало удивился, что рисунок, выцарапанный на бедре, существовал на самом деле. Значит, он просто не сработал? Или не успел сработать? Или что-то ему помешало?
Реальность и бред никак не хотели отслаиваться друг от друга, в памяти всплывали то Диана, то шашлык в кастрюльке, то бережные объятья чёрной тучи.
А ведь он был уверен, что вырвался!
Даже обрадоваться успел.
Но нет, вокруг всё ещё камера, а у него, похоже, температура, бред и крайнее магическое истощение. И физическое, возможно, тоже.
Привиделось, значит…
Людвиг вздохнул, перекатился на бок уже в волчьем облике, заполз под лежанку, устроил морду на лапах. Боль окончательно стихла, оставшись в человеческом теле. Мысли снова начали уплывать — не то в сон, не то в мутную, тяжёлую бессознанку.