Основы человечности для чайников
Шрифт:
— Да нет же, высота получается отрицательная, а так нельзя.
— Оставь в покое высоту, она по модулю считается.
Музыка за окном достигла пиковой точки и оборвалась, освобождая место для главного момента церемонии.
Голос этого, пусть даже и усиленный техникой, слышался не очень хорошо и ощущался как фоновый бубнёж. Но даже в едва различимой мешанине слов финальная фраза выделялась громкостью и интонацией.
«Добро пожаловать в ваш новый дом!»
И лязг ножниц, и тихий шелест разрезаемой ленты — которые отсюда, с девятого этажа, невозможно
Или почувствовал.
Как будто не человеческие руки разрезали кусок дешёвого атласа, а норна небрежно рассекла нить судьбы. По позвоночнику пробежала дрожь, невидимая шерсть на загривке встала дыбом.
— Вот теперь нормально, — решил Тимур, потёр ладони в предвкушении и потянулся к сигилле.
Людвиг рванулся к узору, ещё не до конца понимая, что он делает и зачем. Врезался в ученика всем телом, сшиб с места, и только после этого как следует всмотрелся в меловые линии.
Так и есть: мальчишка, увлёкшись, стёр нужное и добавил лишнее. Высота теперь действительно оказалась отрицательной величиной, и никакой модуль её больше не корректировал, потому что не было модуля. И блока, задающего жёсткие ограничения по параметрам, тоже больше не было. Всё чинилось буквально двумя правками, но Тимур сделал только одну.
Молодец, конечно, что сделал, только вот этого оказалось мало.
Недостаточно.
Зато активировать заклинание он всё же ухитрился: сигилла начала светиться, напитываясь магией. Как и большинство многоступенчатых, бьющих по площади чар, она делала это постепенно, этап за этапом. У Людвига была ещё секунда, чтобы вмешаться, и за это время он вполне успевал подхватить выроненный Тимуром кусок мела и заменить минус на плюс.
Теоретически — успевал.
А вот на практике…
Чужая магия обожгла ладонь, заставляя отдёрнуть руку. Сигилла вспыхнула целиком, так ярко, что заслезились глаза. Воздух над ней задрожал, пронизанный невидимыми магическими связями. В небе загрохотали первые фейерверки — те, которые ушли в правильном направлении и на нужную высоту.
Не все.
Некоторые устремились в противоположную сторону.
И взорвались.
Людвиг не считал их, да и не смог бы сосчитать — взрывы слишком быстро слились в монотонный гул. За окном замелькали вспышки, настолько яркие, что легко затмевали солнце, прикрытое магической пеленой. По стенам и полу заплясали разноцветные отсветы.
А потом здание вздрогнуло.
Вернее, вздрогнула земля — и всё, что на ней.
С грохотом и звоном вылетели стёкла в только что сданных новостройках, взвыли сигнализации машин, снова врубилась совершенно неуместная торжественная музыка, что-то заскрежетало, кто-то закричал, с потолка посыпалась бетонная крошка. Людвиг бы наверняка упал — если бы не стоял на четвереньках над погасшей сигиллой.
А вот Тимур, едва успевший подняться после толчка, снова грохнулся на пол. И оттуда, с пола, сдавленно прошептал:
— Что ты сделал?
«Нет, это ты сделал», — мог бы ответить Людвиг.
Мог бы — но не стал.
В конце концов, это действительно была его сигилла. Его ученик. И его ответственность. Только вот магия, запустившая процесс, была чужая, но это легко исправить.
Людвиг
И именно этот другой человек допустил ошибку: выставил для части вспышек отрицательную высоту.
Отрицательная высота.
Забавное словосочетание, если вдуматься.
Но как ещё описать ситуацию, когда сгусток энергии летит не в небо, а вниз, к земле? Летит, врезается в неё — и плевать, есть ли вокруг люди, вещи, деревья, дома — и взрывается россыпью разноцветных искр.
Очень, наверное, красиво.
И очень, наверное, больно — для тех, кто успеет хоть что-то почувствовать.
От конфликта своей и чужой магии сводило руки. Лицо тоже свело — в какую-то странную гримасу, больше похожую на волчий оскал.
Силы явно не хватало, в глазах темнело, в ушах гудело, уличные крики и шум слились в неразборчивый монотонный гул.
И на фоне всего этого мысли текли медленно и неспешно.
Торопиться было действительно некуда.
Теперь уже некуда.
— Что ты сделал?! — повторил Тимур. — Что ты…
— Что надо — то и сделал. Не мешай.
— Да что ты вообще творишь? Рехнулся, что ли? Убери руки, а то я…
Руки Людвиг послушно убрал, но только для того, чтобы затереть ладонью несколько символов. А лучше — рукавом. Чтобы уж точно непонятно было, где там притаилась ошибка и кто её допустил.
А потом отстранённо подумал, что впервые слышит у Тимура акцент.
Обычно мальчишка говорил совершенно чисто, но тут в речи вдруг отчётливо прорезался торопливый татарский говор. Где он его подцепить-то успел, от отца, что ли? Да тот вроде тоже всегда на русском общался.
Общался.
В прошедшем времени или всё же нет?
Уж очень он близко к расчётному месту взрывов стоял. Или успел удрать, забежать в подъезд, чем-то заслониться? Всё же фейерверки не мгновенно падали.
Не мгновенно — но довольно быстро.
С магами-то всё должно быть в порядке. Даже этот с его мизерным запасом силы наверняка сумел выставить щит, с этим у него никогда проблем не было. Мог, конечно, растеряться, замешкаться…
Нет, ерунда, обязан был успеть!
Но как же остальные?
Почему-то вспомнилась девушка, вся работа которой состояла в том, чтобы вынести ножницы. И вторая, с ключами. И те, кто за этими ключами пришёл, — радостные, воодушевлённые. И журналисты. И зеваки из соседних домов.
— Мама, — прошептал Тимур.
И бросился вниз по лестнице.
Людвиг проводил его взглядом и неторопливо закончил с сигиллой. Кое-что стёр, кое-что добавил, влил ещё немножко силы, окончательно путая магический след. Теперь всё выглядело так, словно преступник пытался избавиться от улик, но не успел, потому что…
Если бы в строящемся доме были двери, они непременно распахнулись бы от удара ноги. Или головы, потому что Рыбников ворвался на этаж в волчьем обличье и, не размениваясь на пустые рычания, набросился на Людвига. Повалил на пол, клацнул клыками возле самого горла. Кажется, у него даже слюна закапала.