Основы человечности. Работа над ошибками

Шашкова Екатерина Владимировна

— Вы лучше позвоните нашему завучу, она вам всё подробно расскажет. А я у вас сам спросить хотел… про вчерашний день. Так вот, вы тогда незадолго до меня никого странного здесь не видели? Может, кто-то вокруг дома ходил, или пытался в подъезд зайти без ключа?

— А что? Что-то украли? — насторожилась дама.

— Нет, просто письмо дурацкое подбросили, — не стал скрывать Тимур, рассудив, что в некоторых случаях правда или хотя бы полуправда работает лучше вранья. — Анонимное. Вот и пытаюсь выяснить, кто это был.

— С угрозами?

— Нет, ничего такого. Там всякое… личное.

— Любовь? — Дама даже второй наушник вытащила в знак высочайшего внимания. А потом и телефон

в карман убрала. — Ладно-ладно, не смотрите так, я же всё понимаю… Ну так вот, вчера… — Она ненадолго прикрыла глаза, а затем начала рассказывать, обстоятельно, словно по бумажке зачитывала: — Когда мы с Сеней только вышли, во дворе ещё пара мамочек с детьми сидели, болтали о чём-то своём. Я им навязываться не стала, села отдельно. Это около двух часов дня было, может, чуть позже. Таксист подъехал, встал у подъезда, вышла девушка с четвёртого этажа в синей куртке с капюшоном, села в такси и уехала. Мужчина подошёл, толстый такой, вроде бы местный, я его здесь уже видела. Он грязный был и с какой-то ржавой трубой в руках. Шёл со стороны гаражей. Наверное, машину чинил или ещё что-то ремонтировал. Но выглядел недовольным, следовательно, что-то с ремонтом не заладилось. Примерно в это же время неподалёку пацан какой-то крутился. Ну такой… обычный. Школьник. Подросток. Сначала просто ходил кругами, потом на лавочку присел и в телефон уткнулся — вон там он сидел, ближе к третьему подъезду. Мамаши примерно в это время ушли как раз, и погода портиться начала, но я решила ещё ненадолго остаться. А сегодня, кстати, он опять тут слонялся без дела, я в окошко видела.

— Вы, случайно, не в полиции работаете? — Тимур опешил от такого объёма информации и пожалел, что не догадался включить диктофон. Хотя ничего важного пока не прозвучало. Вроде бы.

— Я мамой работаю. В декрете сижу, — слегка покровительственно улыбнулась дама. — А до этого в магазине косметикой торговала. Вот и представьте: заходит десяток человек одновременно, одна помаду вертит, другая дезодоранты нюхает, в это же время какой-нибудь мужик пристаёт с просьбой подобрать подарок его жене, школьницы копаются в баночках с глиттером, а ещё кто-нибудь спрашивает, есть ли у нас ксерокс и почему нет. И за всеми надо следить и вовремя среагировать, когда кто-то из них засунет в карман тушь. Без наблюдательности и хорошей памяти просто не выжить.

— С ума сойти!

— А вот этого не надо, я не планирую жить в одном доме с психом.

— Да я же фигурально выражаюсь, — хмыкнул Тимур.

— Зато я — буквально! Вполне достаточно полоумной бабки из первого подъезда и тех молодожёнов из двадцать третьей квартиры, которые вечно скандалят так, что весь дом трясётся. И это я сюда буквально пару недель назад переехала, всех изучить ещё не успела.

Тимур мысленно поёжился от такой осведомлённости. Лично он ни про какую полоумную бабку знать не знал, и скандальных молодожёнов тоже никогда не слышал — видимо, через полдома крики всё-таки не долетали.

Но если эта дама так освоилась за две недели, то что же дальше будет? И как быстро она засечёт в доме Людвига (который не больно-то и скрывается, балбес такой!) и Ксюшу, хаотично телепортирующуюся туда-сюда прямо в пижаме?

— А вы сами в каком подъезде живёте? — уточнил Тимур.

— Во втором. А что, про вчерашних странных личностей уже не интересно, или я продолжаю?

— Нет-нет! В смысле, да. То есть я слушаю.

— Ну так вот, потом девчонки какие-то бегали вокруг, похихикали у подъезда, но внутрь не пошли. Шумные очень. — Дама поморщилась. — Мы с Сеней сразу подальше отошли, и даже мальчишка тот сбежал. Потом курьеры всякие были, несколько подряд, как сговорились. Вот они внутрь заходили,

но выходили быстро, ничем особо не выделялись. Байкер ещё был, весь в коже, в шлеме — как раз с одним из курьеров зашёл, но тоже быстро вышел. Тётка из магазина возвращалась, с пакетами. Вот и охота ей тяжести таскать, доставка же есть? Потом собака какая-то выбежала… Чья, кстати?

— Понятия не имею, — мотнул головой Тимур, искренне надеясь, что это выглядит убедительно, и благодаря менталитет современных городских жителей, которые традиционно не могут опознать здоровенного волка. — Но вроде местная.

— Вроде! — передразнила дама. — Могли бы и точно знать, в вашем ведь подъезде обитает! Не одобряю я этих собак на самовыгуле, да ещё и без намордника. А если покусает кого? Вы когда выясните, чья псина, мне сразу скажите, хорошо? Я разберусь!

«Когда, а не если», — отметил Тимур. Варианта, что он вообще не планирует ничего выяснять, для этой суровой женщины, похоже, не существовало.

— Вот вроде и всё! Ну, потом вы выскочили. Извините уж, что за пьяного приняла, но видок у вас был… своеобразный.

— Догадываюсь. Я… простите, что напугал.

— Меня такой ерундой не напугаешь. Но больше так не делайте, а то мало ли что люди подумают. И, кстати, телефончик свой не оставите?

— Зачем? В смысле, я не против, сейчас дам, но зачем?

— На всякий случай! — веско ответила дама. Похоже, она всерьёз вознамерилась собрать досье на всех жильцов дома. — А зовут вас, кстати, как?

— Тимур. Игоревич. Но можно просто Тимур. А вас?

— Любовь. — Имя она выговорила с такой интонацией, словно преподносила его как семейную реликвию, как миллион алых роз, сбрызнутых духами «Красная Москва». После такого представления сократить её до Любы не получилось бы при всём желании. — Диктуйте телефон, я записываю. И мой тоже запишите. Или давайте я вас сейчас наберу, быстрее будет.

* * *

О том, что в проходном дворе дерутся, Тимур догадался по звукам: характерному суровому сопению, шелесту одежды, шарканью подошв по земле. Конечно, так (или почти что так) мог бы звучать и секс, если бы нашлись придурки, решившие заняться сексом на улице, в осеннюю слякоть и средь бела дня — солнце, конечно, приближалось к горизонту, но до интимного полумрака было ещё далеко.

Впрочем, драка в такое время удивляла не меньше. Драка вообще удивляла — самим фактом своего существования. Весёлые девяностые остались в далёком прошлом, и с тех пор люди стали заметно цивилизованнее. Или просто видеокамер на улицах стало больше?

Но здесь камер наверняка не было, как не было и людей, которых насторожили бы странные звуки. Три старых двухэтажных дома давно готовили под снос и частично уже расселили, а оставшиеся жильцы предпочитали не обращать внимания на тех, кто срезает путь через их двор. Для Тимура это был привычный способ добраться от остановки до салона «Диана», хотя сама Диана постоянно на него ворчала: для неё узкий проход, скрытый от посторонних глаз, был чем-то средним между наркопритоном и общественным туалетом. По крайней мере, пахло там примерно так же.

Но Тимур опаздывал — слишком заболтался с Любовью (вернее, слишком долго пытался от неё отвязаться), — поэтому решительно толкнул деревянную калитку.

И услышал драку.

А те, кто эту драку затеял, наверняка услышали Тимура. Вернее, душераздирающе скрипнувшие дверные петли.

Всё ещё можно было успеть сбежать. Развернуться и выскочить обратно на улицу, к пешеходам, магазинам и видеокамерам — вряд ли кто-то бросился бы следом, не та ситуация. Да и зачем его догонять, он же не успел ничего увидеть?