Основы искусства святости. т3
Шрифт:
брезгуют, ее стыдятся. Стыдятся и делают; вот почему интеллигент цинично ест, бранится цинично, с вызовом, с оскорблением стыдливости своей и чужой».
• Обвиняют еще святых отцов-аскетов в том, что их труды переполнены описаниями блудной страсти, что похоть, которая их мучила неестественно целую жизнь, придает-де их творениям совершенно психопатологический характер. На это нужно сказать следующее.
1. Говорящие так совершенно не понимают, ни что такое подвиг и борьба с диаволом (по опыту не знают, конечно, а не понаслышке), ни что такое монашество, ни что значит целомудрие. Целомудрие святых и истинных монахов может в глазах мирских людей показаться крайним развратом, но оно, несомненно, выше всякого плотского мудрования, и человеческой природы, и всего мира; и не мирянам нужно монахов,
2. Люди, достигшие бесстрастия, — а таковы все святые монахи, взявшие с благословения Божьего на себя труд пи-71-
сать об этих вещах, — если пишут, то, понятно, не для собственного удовольствия. Даже светские писатели, отводя этот упрек от себя, говорят, что они пишут для того, чтобы предостеречь общество от заразы. Итак, или сознайтесь, что вы, писатели, находите наслаждение, и притом скверного рода, в изображении действительно развратных сцен, раз святых отцов упрекаете за раскрытие уловок блудного беса как за бесчестное занятие, или признайте за ними право писать об этих вещах, как признаете его за докторами, юристами и, наконец, даже за собой.
3. Святые не стыдятся говорить, что в свое время были одержимы блудной страстью. Их заслуга в том, что они ее победили. Этой борьбой с демоном блуда и победой над ним достойно — сказать по-нашему, по-грешному, — и похвалиться. Святые же, победив и демона тщеславия, воздают лишь славу Богу, поборовшему диавола в них и за них. Они хотят показать, что может сделать человек при помощи благодати Божией, и тем самым хотят спасти от отчаяния маломощных, желающих спастись и пребыть в целомудрии, небрачными, но терпящих насилие
от плоти и диавола. А светские писатели чем могут похвалиться в этом от-
100
ношении и что могут в своих романах преподать другим против тонких помыслов сего демона? Они этих вопросов не ставят, да им их и не суметь поставить.
4. Чего же хотят эти обвинители монахов? Чтобы душа человеческая, душа народная гнила заживо от смрадной заразы? И была оставлена гнить? Не сами ли они упрекают как белоручек тех, кто боится «замараться» от рассмотрения подобных вопросов? Христос не среди блудниц ли вращался, не с ними ли разговаривал при всех, не в обществе ли, сидя «в гостях» — следовательно, открыто — принимал услуги от самых «известных» в городе (Лк. 7,37 и след.)? О, какое окаянное ложное целомудрие и окаменевшее для добродетели сердце! Сами сгнили от разврата и венерических болезней, а упрекают других в нечистой жизни. А все — дело бесов, которые не хотят, чтобы многие получили пользу от
этих духовных хирургических инструментов, которыми исторгаются корни сластолюбия и которые можно приобрести даром у опытных врачей, святых
отцов-аскетов.
5. Еще несколько слов по поводу современной жизни. Наш век весьма изолгался. Всем можно писать по половому вопросу. Даже женщины, как мы видели, решили не от-
– 72-
ставать. И лишь пастырь церковный — которому, собственно, одному только и дело-то до этого — молчит. Но что всего страннее, даже и это молчание кажется людям недостаточно молчаливым. Хотя пастыри и молчат, «урезав» и подчистив откровенные места в творениях самых славных и знаменитых святых отцов и учителей Церкви, прицепив кое-где «фиговые листочки», — тем не менее, пусть
вполголоса, но древние подвижники все еще говорят. Уж, кажется, донельзя стеснили святоотеческую литературу, всего два-три десятка книжек в обращении ходит, и те изданы макулатурно, тогда как порнографические светские сочинения
издаются на голландской или японской бумаге и несут на себе печать внимательности и любви издателей, но и этого мало — всячески стараются еще досадить святым отцам. Вот сколь велики их сила, влияние и значение! Демоны это знают хорошо. А почему бы нашим предстоятелям церковным, если они сами не могут говорить в меру древних святых отцов, не издать дешево, общедоступно, прилично, соответственно технике XX, а не XVI века, полностью творения святых отцов, которые стоят непереведенные!101 По всякому ремеслу за ничтожную плату можно получить руководство в изящном издании, только руководства по спасению души не считают нужным
§ 4. Наука, литература и искусство как руководители жизни.
Творчество, по существу, есть дар Божий, а на практике — это почти всегда дар демонический.
Еще в Ветхом Завете Бог говорил пророку Моисею про Веселеила, который должен был художественно украсить скинию по образцу, показанному Моисею на горе Синайской (Исх. 25, 40): «Я исполнил его Духом Божиим — ПЛ, мудростию, разумением, ведением и всяким искусством...» (Исх. 31, 3. Ср.: Притч. 2, 6; Сир. 1,1).
– 73В Новом Завете апостол Иаков, названный брат Господень, пишет, что «всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше — avroGev» [то есть с неба] — «от Отца светов» (Иак. 1, 17; 1 Кор. 12, 8).
Таким образом, дух художественного творчества и научной проницательности должен, в силу своей природы, освещаться отблесками Невечернего Света и Божественного Духа. Но не то мы наблюдаем в действительности.
С погружением человечества в язычество и с удалением от христианства богоподобный дух его потерял остроту зрения и способность к пророческой вдохновенности и небесным восприятиям и, наоборот, стал легко доступен таинственным темным влияниям злой силы. Тонкость психической организации у гениальной или талантливой натуры доставляла к этому особенно благодатную почву. Так, повторяю, возлюбиша человецы паче тьму, неже свет (Ин. 3, 19), что демонское влияние нередко оказывалось довольно ощутительным и сказывалось в этих натурах активно или пассивно, но во всяком случае определенно - активно, когда им демоны прямо приоткрывали на основании своей изворотливости и догадок будущее или скрытое для других настоящее, направляли их таланты в ложную сторону; пассивно, когда философы, поэты, художники подвергались темному, неясному воздействию бесов без непосредственного сношения с ними. Так появились лживые пророки со способностью к так называемой дивинации1, от которой предостерегает Своих последователей Сам Христос (Мф. 7, 15; особенно Мф. 24, 24); у древних греков и римлян «поэт» и «прорицатель» слились в одно понятие (vates) ; демонический характер творчества наложил тяжелый отпечаток на науку и искусство всех времен вплоть до сего дня3. Демонизм может быть разной силы и степени. Начинаясь с открытого сатанизма, он ниспадает до уровня простых предчувствий, нездорового чувственного возбуждения или ложного и извращенного понимания дела, на самом деле совершенно ясного.
Само собою понятно, что влияние это на ученого или художника находится в прямой пропорциональной зависимости от его отношения к церковной жизни (и его участия в ней), к самой Церкви; верует он во Христа, принимает св. таинства, живет чисто и целомудренно — можно прислу--74-
шаться к таковому4, а если он неверующий, в жизни похабник5, в Церкви (православной, разумеется) не состоит, то — беги, досточудный, от него, как от самого диавола, хотя бы за ним шла слава и всего мира и хотя бы он был одарен печатью величайшего гения.
Любопытно, что дивинация у художников нынешнего времени носит характер бесовской прозорливости. Прежде всего, многие из них люди ненормальные, проведшие немало времени в домах для умалишенных, — лучшее ручательство за то, что бывшие им видения (носящие у психиатров название галлюцинаций), на самом деле, были настоящими бесовскими привидениями. Их творчество насыщено мотивами демонического злорадства по поводу того, что христианство должно погибнуть в будущем, что скоро должна произойти мировая катастрофа (которая начинается у них великой войной 1914 г.), после чего произойдет свержение всех корон и воцарение антихриста. Таковы, например, «прозрения»