Особняк с видом на безумие
Шрифт:
– …разложить фарш на раскатанный пласт теста, свернуть рулетиком, а потом ножичком аккуратно разрезать на отдельные кусочки. Вот тебе и все ленивые пельмени… – затараторила Наташка, хватая ракетку и обмахиваясь ею, как веером, не забыв при этом задеть меня все той же ракеткой по плечу. Я едва успела отвести лицо в сторону.
Обижаться не стоило. Позади меня стояла Юля под руку с Наиной. Очевидно, старушка устала. Ей очень хотелось присесть рядом, но Юля потянула ее к дому, попросив Наталью оказать посильное содействие.
– Наина Андреевна приляжет отдохнуть, мы с тобой стащим вниз телевизор. Аленке обещала.
– Может быть, мне помочь? – с готовностью поднялась я с места.
– Нет-нет! – почему-то испугалась Юля. – Я уж лучше сама.
– У тебя, Ирка, сегодня привилегированное положение, – хохотнула
– Ну, как хотите, – постаралась не выдать радости.
Едва они исчезли с крыльца, я быстро пошла по знакомой тропинке к озеру. Замечательно! Никто не мешал рассуждать, кроме себя самой. Ну почему я всегда забываю смотреть себе под ноги! Как правило, без конца спотыкаюсь. Может, это от близорукости? Следует постоянно носить очки, а то даже Наташку в последнее время сбиваю с пути истинного. Хотя спотыкач – скорее всего от моей безалаберности и рассеянности. Не было еще на моем пути ни одной металлической крышки от колодца, которую бы я обошла стороной. Непременно по ней пройдусь. И если на дороге имеется хоть одна лужа, с искренним желанием ее обойти, обязательно влезу в самое глубокое место. А кочки, сучки, коряги и разные другие незначительные препятствия? Ну, все мои! Зимой неведомая сила так и тянет прогуляться под свешивающимися сосульками. Димка звереет от этой моей способности искать приключений на собственную голову. Раньше меня это сердило. Сейчас уже пообвыкла.
Сбросив шлепанцы, я босиком спустилась с откоса и внимательно осмотрелась. Ощущения тревоги не наблюдалось. Я отправилась по берегу в сторону, противоположную стоянке Дэна, и вскоре была вынуждена опять влезть в шлепки. Не очень-то приятно тащиться босиком по гальке. Над водой с криками носились чайки. Ветерок усилился, стало прохладнее, и я пожалела, что не взяла джемпер или ветровку. Отойдя на порядочное расстояние от причала, решила подобрать место, пригодное для соединения кусочков фотографии в единое целое. Этому как нельзя лучше отвечал огромный валун, барином расположившийся на берегу. Вот только не учла одного обстоятельства – как я ни загораживалась, ветер постоянно сдувал клочки фотографии с камня. Три составные части вообще улетели в воду, и во время операции по их выуживанию, я намочила джинсы. Хорошо еще, что клочки не отнесло от берега… Пришлось карабкаться наверх и располагаться на старом, местами поросшем мхом пне, по которому время от времени деловито сновали муравьи. Муравьиная куча некстати размещалась рядом. Неприятное соседство тут же дало о себе знать. До чего же неприятная штука – муравьиные укусы! Пришлось опять сворачиваться…
В ближайшие минут пятнадцать, если не больше, я носилась по лесу, выискивая подходящее место для парковки. В очередной раз продравшись через какие-то кусты, обнаружила себя в болоте. Увязнув по щиколотку, поняла, что здесь мне тоже не очень нравится, но вот выбраться было проблематично. Одну ногу я кое-как вытащила, правда, без шлепанца, зато другая увязла глубже. Решив, что обувь дороже, спасла шлепанец, затем принялась вытаскивать другую ногу. Попытка увенчалась удачей, если не считать того, что я увязла задом. Тут уж было не до второго шлепанца. В голову опять пришла мысль о хорошо сохранившихся татарах, лежащих где-нибудь подо мной в этом болоте. Легкий ужас молниеносно заставил выкарабкаться на сухое место. Но присоединять оставшийся шлепанец к обмундированию давно погибших татар мне не хотелось. Непатриотично как-то. Наломав сухостоя, упрямо пролезла к месту залегания шлепанца и, окончательно вывозившись в темно-коричневой густой жиже, выползла назад.
Оценив обстановку, решила взять правее – где-то там должен был располагаться особняк. О том, чтобы продолжить поиски подходящего места для сбора головоломки, уже не думалось. Думалось о том, что я дура редкостная – лучшего места для уединения, чем туалет в самом доме, не найти. Жаль, что это поздно пришло в дурную голову, которая, как известно, никогда не дает покоя ногам. Уверенно чавкая по грязи и разбрызгивая ее в разные стороны, я двигалась в выбранном направлении и вскоре вышла к… серебряному озеру.
От растерянности даже сбилось дыхание. Я оторопела, напряженно в него вглядываясь. Черная вода непреодолимо тянула к себе. Обычно такое ощущение возникает, когда стоишь на большой высоте, панически боишься
Чем ближе подходила, тем сильнее задумывалась, как объяснить свой внешний вид. Идти и отмываться в озере не хотелось – чудом избежала простуды раньше, но теперь есть шанс ее заработать. Выход нашелся быстро: проникну тайком в комнату, прихвачу чистые шмотки, а затем – в подвал. Затоплю титан и ополоснусь под душем. Ничего криминального в этом нет. Ну бзик у меня такой возник!
Мне действительно удалось проникнуть в дом незамеченной. Все сидели на кухне, там же надрывался телевизор. Его глушили комментарии Натальи. В комнате я выгребла из кармана кучку мокрых, грязноватых обрывков и сунула их в свою косметичку.
Стоя под душем, с ожесточением смывала с себя вместе с грязью неприятные воспоминания. Хотелось одного – как можно скорее покинуть этот таинственный остров. Но такое прозаическое желание, не подкрепленное возможностью для его исполнения, – лишь средство для расстройства душевного здоровья. Все же через некоторое время я отошла и немного успокоилась.
– Я же говорила, что это твоя новорожденная мамочка с ума сходит! – раздался у душевой кабинки глас Натальи. – Не знает, как убить время. Вот и лишний раз стирку затеяла. Развлекается!.. Ты хотя бы предупредила о своем возвращении! Всю голову сломали, какой бандит засел в подвале и начал свою преступную деятельность с принятия душа и стирки? – Подруга ловко поигрывала в руках скалкой. – И зачем каждый день джинсы стирать? Их ведь потом и отжимать надо!
– Шла по тропинке. Упала. Очнулась – коленки грязные, – буркнула я. – В этом доме чай есть? И не смотрите на меня, как на Наину Андреевну! Где Юлька?
– На кухне. Как раз этот самый чай и пьет. А что ты злишься, мам? – Алена не рискнула спуститься вниз и надрывалась в холле.
Я промолчала. Наташка передала мне скалку, как эстафетную палочку, схватила выстиранные мной шмотки и резво полезла наверх, бормоча, что от скуки здесь только и остается, что злиться и стирать с утра до вечера. Телевизор – и тот колбасит. Дочь оглядела меня с любопытством и укоризненно покачала головой. Я вздохнула, поправила ей волосы и чмокнула в лоб.
Едва я вошла на кухню, как Юля заторопилась уходить, но этому помешала подоспевшая Наташка:
– Ирка, тащи мартини, сок я достану. Хватит дурью маяться! Нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, – классика!
Через пару минут настроение улучшилось. Опасались лишь одного: как бы Наина не начала швыряться кусочками торта. Но она вела себя идеально. Ела аккуратно, с ложечки, и время от времени односложно требовала вина, вполне удовлетворяясь апельсиновым соком. Юля расслабилась и весело хохотала над нашим рассказом о поездке в Реченскую. Незаметно обсудили Тверь и перешли к Осташкову. Вот тут-то я и потрясла присутствующих своими познаниями, без конца требуя их подтверждения от Юльки. При этом старалась на нее не смотреть. Зачем смущать девушку? Впрочем, смотреть на остальных тоже не рискнула. Наверняка не лица, а сплошные вопросительные знаки…