Осознание
Шрифт:
– Ты будешь расстреливать мои порождения до тех пор, пока не кончатся патроны, да? – из-за ближайшего дерева снова выходит Ольга Дмитриевна, покачал головой, словно разочаровавшись, – А что будешь делать потом? Я был о тебе несколько большего мнения, – Ольга Дмитриевна только глубоко вздохнула, когда Эдвард навел на нее пулемет. Новый выстрел, и вожатая второй раз разлетается на мелкие кусочки, разорванная силой репульсорной пули.
– Ты все равно не сможешь победить! – из-за каждого дерева выходят все новые пионеры и пионерки, обступая со всех сторон, – Бесполезно сражаться с тем, что нельзя убить! – их прерывает пулеметная очередь, с одинаковой легкостью крошащая и податливые человеческие тела, и толстые стволы деревьев, но число
– Хватит! Пора умирать! – все пространство вдруг будто изогнулось и рванулось к нему, разрывая пионеров, оказавшихся на пути. Сильный удар в грудь отбрасывает Эдварда назад, а пулемет отлетает в другую сторону, смятый и переломленный как тонкая палочка. Генератор оружия тут же вспыхивает крошечной вспышкой освободившейся точки антиматерии, превратившись в оплавленный кусок металла.
Новый скачок реальности, и Эдварда бьет уже в спину, отбрасывая к обломкам качелей, в какие и врезается со всей силой, рискуя переломать ребра, не будь скелет дополнительно усиленным. И все же, дыхание перехватывает, с трудом глотает воздух, когда его хватают за шею и поднимают над землей. Реальность перед ним искажается, пытаясь отобразить человекоподобную фигуру, словно продавленную в трехмерном пространстве. С легкостью удерживая Эдварда одной рукой, как опытный охотник пойманного детеныша, демон все-таки не может не удержаться, смакуя собственную почти одержанную победу.
– Я не стану тебя убивать сразу. Сначала я на твоих глазах разорву эту глупою девчонку, что ты столь любезно привел ко мне, а потом уже сожру и твою душу. Она гораздо сильнее всех остальных, какие видел прежде. Я буду доволен, поглотив ее…
– Ошибка… – прохрипел Эдвард и, подняв окровавленные руки, вцепился в едва заметную фигуру пальцами. Боль в этот момент пронзила его до самого основания, но точно так же закричал и демон, когда коснулся иридия. Единственным шансом победить подобное существо, было заставить принять его материальную форму, которую и можно уничтожить. Заставить его показать себя, но при этом скрыть и собственные мысли, и Эдвард плотоядно усмехнулся, почувствовав бешенство и ненависть демона, когда тот все понял. Страх и боль пионеров перед смертью были столь сильными эмоциями на общем фоне, что закрыли на несколько столь нужных секунд сознание Эдварда, дав достаточно времени, чтобы загнать под ногти иридиевые иглы зарядов, а контролировать собственные мысли и сознание, не допуская лишних эмоций или рассуждений, он учился еще в раннем детстве.
– Просто сдохни, – прошипел Эдвард на языке Бездны, не выпуская демона из хватки, хотя реальность вокруг них так и плясала, изгибаясь и закручиваясь, подчиняясь неосознанным метаниям демона, пытавшегося стряхнуть с себя человека, сумевшего его перехитрить. Продолжал держать даже тогда, когда его били об стены и швыряли в разные стороны, зациклившись только на желании увидеть, как эта тварь все-таки сгорит. Иридий жег демона изнутри, почти полграмма этого металла доставляли ему невероятные мучения, буквально прожигая саму его сущность.
– Ты не можешь! – взревел демон, расшатывая реальность лагеря, но сам уже слабея. Жертва, принесенная Эдвардом, не была напрасной, он очистит этот лагерь, и здесь все начнет заново, Алиса, Лена, Мику и остальные снова будут живы, будут радоваться яркому солнцу и зеленой траве, больше не являясь игрушками в жестоких играх демона, где все заканчивается только со смертью последнего из игроков. Демон кричал и бросался из стороны в сторону, пытался подчинить Эдварда, вклинившись в его сознание, заваливая его массой посылов
Ментальные атаки не могли заставить его ослабить хватку. Каждый образ, забивающий его сознание, он выделял из всех остальных, осознавал и следом выбрасывал из своей головы, понимая его бесполезность. Казалось, подобное могло идти бесконечно, час за часом, день за днем, пока иридий медленно растворяется, проникая все глубже в демоническую плоть. Конечно, таким образом нельзя убить демона, его истинная сущность, ослабленная и израненная, просто вернется обратно в Бездну, зализывать раны, но вряд ли он сможет так легко снова вернуться сюда, преодолев все барьеры и препятствия, выставленные Хранителями на границах этого мира. Надо только продолжать держаться.
Эдвард даже не понял точно, когда все закончилось, просто в какой-то момент почувствовал, что уже ничего не сжимает, между пальцев только пустота, и лишь кровь медленно капает с изломанных ногтей на грязную землю, перемешанную сотнями прошедших здесь ног. Не хватало сил даже на то, чтобы просто стоять, истощенный и избитый организм требовал хотя бы нескольких минут покоя, нейроинтерфейс же просто выл, предупреждая о критическом состоянии, но раз за разом Эдвард отказывал в требовании перейти в спящий режим, понимая, что теперь нужно как можно быстрее уходить отсюда. С трудом поднявшись и покачиваясь при каждом шаге, смог вернуться обратно внутрь заброшенного корпуса, где тут же сполз по стене рядом с Юлей, слабо шевелившей ушами.
Девушка с трудом открыла глаза и, слабо улыбнувшись, посмотрела на Эдварда.
– Ты… ты смог… да? – прижав ушки, Юля радостно посмотрела на него и чуть потянулась, словно заново ощущая собственные конечности.
– Лагерь чист, – кивнул он в ответ, сплюнув проступавшую в горле кровь и не без труда кивнув, – Я не мог его убить, но он потерял то, что удерживало его здесь, и вынужден вернуться в Бездну. Может быть, когда-нибудь он попытается вернуться.
– Тебе сложно, наверное, понять, но сейчас мне стало намного легче, – Юля попыталась сесть, но сил у нее тоже почти не оставалось, и сразу же сползла Эдварду на плечо, щекоча ему шею пушистыми ушками, – Лагерь сразу стал чище… Эд… – она подняла на него свои широко открытые глаза, – А где все остальные?
– Мертвы, – он отвел взгляд в сторону, – Остались только мы. Как только уйдем, здесь все начнется сначала. Все они будут живы. И Алиса, и… Мику… У них будет второй шанс все исправить, не будет только этого кошмара.
– Жаль, – Юля всхлипнула, – Мы пытались им помочь… А в итоге так получилось… но не грусти, у них ведь действительно будет еще одна попытка. И у этого Семена тоже.
Эдвард не ответил. Не хотелось отвечать на такие слова и продолжать врать человеку, который рискнул своей жизнью ради него. Вместо этого он глубоко вздохнул и сосредоточился на собственном сознании, отправляя призыв к мерцающей в темноте реальности печати, крепко привязывающей к его воле еще одну искалеченную душу. В этот раз Пионер, представлявший, что его может ждать, явился практически сразу, не делая даже никаких попыток сопротивляться, послушавшись первого же указания.
– Эй, что здесь произошло? – Пионер оглянулся по сторонам, но тут же злобно оскалился, увидав Эдварда и Юлю, сидевших у стены рядом друг с другом,
– Так, а ну рассказывайте, что тут у вас произошло? Перепихон, пока Алиска не видит, да?
– Заткнись, – прошипел Эдвард, почувствовав, как Юля, напрягшись, вцепилась ему в ладонь, подсознательно выпуская свои острые коготки, – Верни нас обратно в мой лагерь, и можешь быть свободен.
– Чет ты какой-то усталый… – Пионер снова усмехнулся и задумчиво почесал подбородок, – Так, что у нас получается… Эд, ты даже в другой лагерь сбежал, чтобы вас Алиска не увидала, так? И здесь… прямо до изменожения… ну ты даешь, – он расхохотался, – И, кстати, как ты здесь оказался? Расскажешь? Сам научился между лагерями перепрыгивать?