Останется с тобою навсегда
Шрифт:
16
У подполковника Сапрыгина длинные уши. Мы не успели появиться в штабе полка, а он уже развил бурную деятельность: взвод писарей срочно составлял списки маршевых рот. Встречает докладом:
– Товарищ подполковник, мой предварительный расчет: с каждого батальона по две роты, а с учебного три...
– Учебный не трогайте, Александр Дементьевич.
– Я понял вас!
Мы расположились в комнатенке начштаба. Я закурил, за мной задымил Рыбаков. Сапрыгин, кашлянув,
– Разрешите освободить шею, жарко.
– Что вы, Александр Дементьевич, мы же ваши гости!
Он расстегнул два верхних крючка на кителе, по-хозяйски умостился на венском стуле, улыбнулся:
– Беда, вашего заместителя по хозчасти Вишняковского найти не можем. Словно сквозь землю провалился.
– А склады?
– На месте, да что толку! От силы роту оденем, а одиннадцать маршевых...
– Поступим так...
– сказал я.
– У вас, Александр Дементьевич, и у тебя, Леонид Сергеевич, опыт. Вам и формировать роты. И напоминаю: шестые сутки - день нашей проверки по стрельбе и тактике.
– И тут же присяга, - подсказывает Рыбаков.
– Само собой разумеется. А я на этот раз возьму на себя обязаности интенданта. Александр Дементьевич, во что бы то ни стало разыщите Вишняковского и пришлите ко мне...
* * *
Ординарец Сапрыгина, что из ресторана "Иртыш", бефстроганов больше мне не носит. Клименко - и коновод, и повар, и связной. Повар, правда, из него как из меня псаломщик. В меню галушки размером с кулак. Клейкие, скользкие: зажмешь меж пальцев - со свистом летят. Десяток проглотишь - в глазах потемнеет. Глотаю, а Клименко переминается с ноги на ногу.
– Вот что, старина, пойди в приемно-распределительный батальон и разыщи ефрейтора Касима Байкеева.
– Ась?
– Запиши: ефрейтор Касим Байкеев.
– Та запишу.
– Из кармана достает огрызок карандаша, слюнит его - на губах остаются две лиловые полоски, - пишет на листке из ученической тетради: "Касим Байкий".
Я прилег, задремал. Сквозь дрему услышал робкий стук.
– Заходите.
Вишняковский; вид убитый.
– Прошу отправить меня в армейский резерв...
– В отставку?
– Так точно...
– Не выйдет, майор.
– Двенадцать рот не одену.
– Через пять дней доложите о том, что полторы тысячи комплектов солдатского обмундирования лежат на полковом складе. Не сделаете - резервом не обойдетесь. Работали в Одессе?
– Заведующим обувным магазином.
– Как торговали?
– На доске Почета бывал...
– Почетную доску не обещаю. У вас сын, Валерий Осипович?
– Шестнадцать годков, товарищ подполковник. В Самарканде сейчас.
– Вы отец. Вы должны понять, все понять!
Вишняковский
– Мне присесть?
– Садитесь, Валерий Осипович.
Сидел он на краешке стула, пальцы по-стариковски лежали на округлых коленях.
– Так почему не оденете? Тылы же армейские подтянулись.
– Идут эшелонами, но расхватывают все доставленное в момент.
– А вы ждете, пока вам на блюдечке преподнесут?
– Нахальства не хватает, да и запасному полку в последнюю очередь...
– Запомните, товарищ майор, тот бочонок спирта и бут вина я прощаю, но если повторится нечто подобное - под суд. Идите к армейским интендантам, кровь из носа, но все, что положено солдату, дайте. Отправили бы вы своего сына на смертный бой разутым и раздетым? Между прочим, китель на вас, брюки, сапожки - картинку рисуй!.. Вы меня поняли?
– Понял, - убитым голосом сказал Вишняковский и тихо прикрыл за собой дверь.
Не справится. Надо подключить тяжелую артиллерию. Иду в штаб, связываюсь с членом Военного совета армии.
– Ты, Тимаков?
– голос генерала Бочкарева.
– Как там еще у тебя? Гранаты перестал кидать?.. Слава богу!.. Замполит - помощник?
– Сработаемся, товарищ генерал.
– Уже легче. Так, что тебе нужно?
– Полк раздет и разут. Армейские интенданты снабжают нас в последнюю очередь. Я не выпущу ни одного солдата без положенного обмундирования.
– Меня в интенданты просишь, что ли?
– Помощи прошу, товарищ генерал.
– Ладно.
– Он положил трубку.
На другой же день к нам прибыл начальник отдела вещевого снабжения армии полковник Роненсон, рыжий, длинный как коломенская верста. Глаза косят.
– Ты знаешь, кто такой майор Вишняковский?
– спросил меня.
– Нет, ты не знаешь!
Исподлобья смотрю на тыловое начальство.
– Да, да, Вишняковского любой комполка... Ты знаешь, за что он получил орден? Думаешь?
– Я думаю о гимнастерках и солдатских кальсонах со штрипками. Гарантируете?
– На войне гарантируют одно - подчинение младшего старшему.
– Только потому и имею честь лицезреть вас у себя в полку!.. Благодарю за это генерала Бочкарева.
– Э, а мне говорили, что в Крыму веселый народ.
– Шея полковника побагровела, рыжие ресницы часто заморгали. Однако нервы у него крепкие. Улыбнулся: - В германскую воину я делил селедки. И, понимаешь, никто не хотел хвосты. Так они оставались у меня. И кормил господ офицеров свежим мясом, поил смирновской водкой. Ты же кумекаешь: мужик любил селедочные хвосты.
– Это что, притча о спирте и вине?