Остап Бендер и Воронцовский дворец
Шрифт:
Банкет в цитадели затянулся почти до полуночи. Если еще не узаконенная чета Мурмураки была довольна приемом, Бендер — смотринами, то хозяйка была просто счастлива, весела и, конечно, очарована капитаном так, как никогда еще в своей жизни не чувствовала такого сильного влечения к мужчине.
Дома ожидавшим его компаньонам он сказал:
— Если она не будет меня ревновать и посягать на мои вольные полеты, то я женюсь.
— Вы это серьезно, командор? — привскочил Балаганов.
— Остап Ибрагимович! — привстал с тахты и Козлевич, но так свое мнение он и не высказал. А только повторил
— Остап Ибрагимович…
— Командор, и вы видели мешки-половики с банковским штампом?
— Не успел, Шура. Мне не пришлось погулять по дому невесты.
— Невесты… Ой, командор… — жалобным голосом протянул рыжий Шура.
Козлевич молчал, покачивал головой, обуреваемой жалостью к своему техническому директору.
Звонок, лежа на своем коврике, дремал, но время от времени поднимал головку и смотрел на Бендера, казалось, слезливыми глазами.
— Да, детушки, жизнь свое берет, — вздохнул Остап, готовясь ко сну. — Что же касается той наводки, о которой нам сообщила дама сердца заврыбой, то действительно, дом — полная чаша. Богатый дом… — зевнул он, смеживая веки.
Глава 18. Тайна золота «Русско-азиатского банка»
После выздоровления следователь Кнопов вернулся на службу. Он решил приступить к сбору фактов, подтверждающих его предположение. Но одно дело принять такое решение по своему усмотрению, по личной инициативе, другое — действовать по заданию, официально. В прокуратуре его ждали другие дела, времени по делу ценностей на катере «Святитель» было в обрез, возможностей получить одобрение начальства и того меньше. «При таком положении, — думал он, — один в поле не воин».
Но вопрос о золоте на «Святителе» не уходил из его головы. И первые дни возвращения на службу, Кнопов был сам не свой. Спал беспокойно, а когда забывался тревожным сном, то снились одни уголовные кошмары, вопросы к подследственным. Ел плохо, был задумчив и рассеян. В голове сидели и переплетались мысли о своих предположениях и еще о многих не ясных вещах, связанных с таинственным грузом эвакуированным на катере «Святитель».
Наконец, Валентин Данилович не выдержал и пошел поделиться своими предположениями со старшим следователем Чекановым.
— Это интересно, Валентин. Кстати, когда ты отсутствовал приходил подследственный Бендер, настаивал разрешить ему выезд из города.
— Пусть подождет окончания затеянного следствия, Леон Макеевич, ничего с ним не станется. А мотивы какие у него?
— Археология, говорит ждет, неотложная…
— Неотложная. Пусть подождет, пока я уточню кое-что. Так разрешаете мне заняться этим делом вплотную?
— Я да. Что скажет прокурор наш, Валентин. Пошли к нему.
Выслушав предположительные доводы Кнопова и поддержку старшего следователя, прокурор дал добро на выяснения судьбы эвакуированного банковского золота из Мариуполя.
В этот же день ушел запрос в Харьков и Москву о банковских ценностях Мариупольского отделения «Русско-азиатского банка».
Из Москвы сообщили, что сведений о ценностях, которыми интересуется прокуратура Мариуполя, не имеется.
Зато Харьков ответил, что по данным спецархивных фондов Всеукраинского археологического комитета,
— Я прав! Прав! — заторжествовал Кнопов получив такое сообщение и стремглав бросился к начальству.
С этого дня Кнопова освободили от текущих следственных дел и он всецело занялся только «золотым вопросом», как его теперь именовал Валентин Данилович.
И когда к нему явился бывший капитан клуба «Два якоря» — возглавлявший подводную экспедицию на «Святитель», с просьбой разрешить ему выезд по неотложным делам, то он решительно отказал, заявив:
— Это невозможно, гражданин Бендер…
— Товарищ Бендер, — поправил его Остап.
— Нет, гражданин Бендер, поскольку дело о грузе на катере «Святителв», получило свое развитие и приняло подтверждающий оборот.
— Какой подтверждающий оборот?! — вскричал великий искатель. — Я чуть не погиб! За отжившие бумажки заработал кессонную болезнь! А вы «подтверждающий оборот»! Я буду жаловаться!
— Это ваше право, гражданин Бендер, — спокойно отчеканил Кнопов.
— Гражданин! Вы что, считаете меня уже не свидетелем, а подследственным, гражданин Кнопов? — возмущался Остап.
— Теперь да. Пока следствие не установит ясность в этом давнишнем деле.
— Вот именно давнишнем, а я опускался на «Святитель» недавно, летом и кроме трухляди и мешков…
— Это я уже слышал, гражданин Бендер. И скажите спасибо, что я не беру вас и вашу команду под стражу.
— Еще чего не хватало! Знаете, я всё же сейчас по выходе от вас, напишу жалобу! — встал и не попрощавшись вышел от Кнопова Бендер.
Следователь поняв, что ничего нового он от команды подводной экспедиции не добьется, начал отыскивать служащих, работавших в банке в то время. И хотя в Мариуполе, как и в других городах существовал и работал банк, но это был совсем другой, государственный с отделениями по назначениям. И там работали другие люди, а старожилов не было. Одни уехали в заграницу, другие возрастные поумирали, а те, кто еще служил в госбанке, были второстепенные лица. Второстепенными тогда и теперь. Вот здесь-то Кнопов и столкнулся с трудностями, о которых он знал, предполагал, но что не найдет ни одного участника эвакуации банковских сокровищ, ни одного кто бы мог что-нибудь рассказать, он никак не думал.
Только один из заместителей управляющего Госбанка сказал:
— Золотой запас каждого банка, товарищ Кнопов, это тайна из тайн. Вот если вы меня спросите сейчас, какой запас денег в нашем банке, я вам не отвечу. Несмотря на то, что вы представитель власти, что ведете следствие по прошлому банковского дела. Нет. Не имею права. И только управляющий на официальный запрос может ответить. Так что, был ли золотой запас отделения «Русско-азиатского банка» эвакуирован или не был, тайна покрытая мраком, — усмехнулся заместитель банковеда. — Надо еще учесть, что в Мариуполе в гражданскую побывали и немцы, и Шкуро, и Май-Маевский, и врангелевцы… А сколько банд разных мастей кружили вокруг города… — вздохнул он.