Остап Бендер в Крыму
Шрифт:
Все дорожные вещи трех искателей сокровищ заключались в любимом Бендером акушерском саквояже, который нес Балаганов. Компаньоны вошли в ресторан — просторную веранду, где на эстраде черноволосый скрипач исполнял «Очи черные», а несколько пар шаркали ногами по цементному полу в медленном танце. Посетителей было много, из отдыхающих в санаториях. А их в Алупке открылось более десятка.
Компаньоны уселись за стол у барьера над главной улицей городка и заказали обильный ужин, так как весь день они ничего не ели.
Веранда,
— А будут места в гостинице? — спросил Балаганов.
— Полагаю, что не будет проблем. Зачем санаторникам снимать номера? — двинул плечами Бендер.
Но великий всезнающий предприниматель ошибся, в чем он и его друзья вскоре убедились.
Они вышли из ресторана, когда за Алупкой в чистом голубом небе садилось солнце. Пройдя через площадь у мечети, компаньоны вошли в двухэтажное здание местной гостиницы «Магнолия». На их желание поселиться администратор проворковала:
— Нет, нет, дорогие товарищи, с удовольствием, но мест нет. Все переполнено, у нас городок небольшой, но курортный.
— Поэтому, уважаемая, — заулыбался ей Остап, — мы и приехали к вам, чтобы построить новую большую гостиницу. Мы археологи, и протянул свое председательское удостоверение «ДОЛАРХА», куда вложил пятирублевую купюра со словами: — За развитие вашего курортного городка, уважаемая. Нам поручено исследовать возможность строительства многоэтажной большой гостиницы, уважаемая, — повторил Остап. — Я, кажется, ясно объяснил, товарищ, поэтому…
Но что еще хотел сказать великий выдумщик неизвестно, так как женщина вернула удостоверение Бендеру пятерку бросила в ящик стола и сказала:
— Ах, если так, тогда я размещу вас в служебной комнате, там как раз три кровати, — и, взяв ключ, повела новых постояльцев в конец коридора, где находилась «служебная» комната.
Все трое друзей были в изрядном подпитии и Остап сказал:
— День был насыщен многими эмоциями, поэтому нам не мешает пройтись.
— Если по справедливости, командор, то, конечно, не мешает, — пошатнулся Балаганов.
— И я за, Остап Ибрагимович, — кивнул Козлевич.
— Заодно и познакомимся с курортным городком, этим осколком рая вселенной, камрады, — вышел в коридор Бендер.
Друзья вышли из гостиницы, пресекли площадь и пошли по главной улице вдоль магазинов, киосков, бочек с вином и пивом.
Они подошли к двухэтажному зданию из серо-зеленого диабаза, перед которым висел огромный плакат с надписью: «Санаторий Солнечный». На здании еще сохранились надписи: «Французский ресторан «Марсель», «Центральное электрическое освещение», а дальше — «Торговля Лымаръ-табакъ».
— А вы говорите — городок мал, смотрите, какие надписи, — указал Остап.
— Кстати, Остап Ибрагимович, наша гостиница тоже носила название: «Франция», я видел
— Видите, какой старинный городок, детушки. Определенно он должен принести нам удачу, — засмеялся Бендер.
Компаньоны прошли мимо корпусов санатория, спустились по шоссе, вновь поднялись по нему и остановились возле строящегося одноэтажного зданьица на небольшой площади. У двух сидящих на скамье мужчин они узнали, что это строится городская автобусная станция.
Компаньоны вернулись и спустились по склону к морю. Остановились у ряда забитых свай и редкого по ним настила. Балаганов отметил:
— Командор, причал как у нашего морклуба в Мариуполе!
— Причал, товарищи, чтобы моторки могли ходить и в Ялту, и в Симеиз, если надо, — сказал мужчина с удочками, идя от моря.
— Спасибо, уважаемый, за информацию, — сказал ему Остап.
— Закурить у вас, любезные, не найдется? — спросил рыбак.
— Это можно, — достал Бендер из кармана пачку папирос «Южные» и, раскрыв ее, протянул просителю.
— Премного благодарствую, товарищ, — закурил рыбак, — Никак, санаторные?
— Да, вроде бы, товарищ, — улыбнулся ему Бендер и закурил сам. Балаганов и Козлевич не курили, а командор иногда баловался: то ли для форса, то ли, чтобы помочь себе в раздумьях. Поэтому у него всегда были папиросы высшего сорта.
Дальше компаньоны пошли берегом и вышли к розовому домику. Перед ним на столбике белела фанерная дощечка с надписью: «Чайный домик Воронцовского дворцового комплекса». А внизу еще одна: «Просьба не повреждать! Штраф!».
Великий исследователь-искатель подошел к шести колоннам, разграничивающим сооружение на две части:
— Вот перед нами «Чайный домик», камрады.
— Смотрите, командор, мелкое море, а вокруг скалы, — указал Балаганов. — Как же сюда подходили корабли?
— А они сюда и не подходили, Шура, как я понимаю. Суда подходили к скалам со стороны моря. А графиня, как нам известно из рассказов, уплыла к ним на шлюпке. Эх, может быть, где-то здесь и спрятаны графские сокровища, детушки вы мои?
— Да, Остап Ибрагимович, возможно. А вон, смотрите, братцы, внизу как будто и бухта, как я понимаю, и какое там волнение, а? — указал Козлевич. — Да, купаться нам, наверное, и завтра не придется, — вздохнул он.
— Ой, командор, Адам Казимирович! — воскликнул Балаганов, — смотрите какой зеленый огонь!
Все трое подошли ближе к ограде, отделяющей площадку у «Чайного домика» от лестницы, ведущей к морю, и залюбовались зелеными вспышками морского маяка на мысе Ай-Тодор.
— Маяк ограждает корабли от скалистого берега, камрады, — насмотревшись на вспышки зеленой звезды, сказал Бендер. — А теперь держим курс влево, и, как я понимаю, по этой аллее мы выйдем к дворцу, а там и гостиница наша… Так «Францией», значит, она называлась, Адам? — взглянул Остап на Козлевича.