Остенландия
Шрифт:
на дом для прислуги. Когда она подошла поближе, то с изумлением заметила отсвет
экрана телевизора в окне на втором этаже. И, как бабочка, завидевшая свет, уже не смогла
свернуть в сторону. Через пару шагов она уже могла поручиться, что точно знает, что это
за передача и что скажет ведущий в следующую минуту. Это была непоколебимая
реальность земного двадцать первого века, где баскетбольный матч для каждого парня
дорог не менее, чем шоколадный коктейль
И действительно, 30 октября Национальная баскетбольная ассоциация начинала серию
игр; так что, если кто-то в Англии смотрит матч, который был вчера, значит, сегодня…
– Хэллоуин! – сорвалось у нее вслух. – Как это кстати.
Холод и темнота ночи – против манящего голубоватого света экрана. Мысль о том, что
придется возвращаться одной в пустоту комнаты, или продолжать любоваться игроками в
вист, едва не заставила ее застонать от отвращения. Она шагнула к дверям и решительно
постучала.
Звук телевизора тотчас приглушили, из-за двери послышались какие-то беспорядочные,
суматошные звуки.
– Одну минуточку, – послышался мужской возглас.
И дверь распахнулась. Это был Мартин-Теодором-садовником-здесь-кличут. Обнаженный
по пояс. Ниже, правда, были штаны, а на шее полотенце. Этот торс произвел на нее
впечатление. Что-то на уровне «Вот это да!» Хорошо, что на ней сейчас лестное для нее
платье.
– Жизнь, или кошелек? – выпалила она.
– Что?
– Извините, что помешала, – показала она на полотенце, – заняты?
– Мисс… э-э… Эрствайл, так? Да, привет. Нет, просто не нашел рубашку. Вы
заблудились?
– Нет, просто бродила, и… не скажете ли вы, какой счет?
Мартин с минуту тупо смотрел на нее, потом нервно огляделся, словно выглядывая
наушников начальства, и, быстро втянув ее внутрь, захлопнув за собой дверь.
– Вы слышали?
– Телевизор? Да, немного, и виден его отсвет в окне.
– Паршивые шторы. – Он скривился, ероша рукой волосы. – Вы уже все мои грехи знаете, да? Надеюсь, вы не шпионка? Иначе она мне яйца оторвет.
– Кто? Миссис Уоттлзбрук?
– Именно, которой я надавал пачку письменных обещаний не разглашать, не нарушать, не
подпускать гостей к современным этим штучкам и так далее.
– Но ведь миссис Уоттлзбрук – это не настоящее ее имя.
– Настоящее, представьте.
– О, нет, – сквозь смех выдохнула она.
– О, да, – отозвался он, опускаясь на край кровати. – Значит, вы не шпионите для нее? Это
хорошо. Потому как мне нравится эта работа. Столько я нигде не получал. Мне ужас как
не хочется потерять место, мисс Эрствайл. – Он пристально посмотрел на нее.
–
звать меня мисс Эрствайл, когда на вас лишь набедренная повязка. В миру я просто
Джейн.
– А я все Мартин.
– Но откуда взялась тут эта телепередача, не могу понять?
Он картинным жестом сдернул покрывало, демонстрируя и видак под телевизором,
объяснив, что утром один парень из города записал ему игру.
– Да, знаю, знаю: зачем рисковать ради какой-то игры? Затем, что это слабое место
истинного мужчины.
– Вы играете в баскетбол? – она оценила взглядом его рост.
– Американцы так часто меня спрашивали об этом, что я стал смотреть игры НБА. И вот
за пару лет я стал безнадежным фанатом. Куда эффектнее, чем футбол, правда? Беготни
ровно столько же, а мячей гораздо больше. Но ни слова об этом тем, кто из Шеффилда.
Да здравствует «Манчестер Юнайтед»!
– Воистину «Юнайтед», – ответила она, перекрестившись.
– Так, значит, вы хотели знать счет.
– Да, счет, – она совсем забыла уже о нем.
– Последнее, что я видел – Никсы ведут пятнадцать к десяти, первый тайм.
– Первый? А можно я досмотрю до конца?
– Но если миссис Уоттлзбрук узнает, что вы здесь…
– Они думают, я уже сплю. Никто не станет меня разыскивать, и вообще я тут ниже всех
по ранжиру.
Для пущей светомаскировки они сдернули покрывало с кровати и навесили его на карниз.
Потом приглушили звук до уровня шепота.
В этом подпольном просмотре, в полумраке, под неспешное поглощение шипучки из
мини-холодильника Мартина было что-то волнующее и успокаивающее одновременно.
– Запиваете баскетбол американской шипучкой – выходит, вы адепт американского образа
жизни?
– Это самое ужасное, что может услышать англичанин.
– Даже хуже, чем французского?
– Так и есть. Однажды я провел летние каникулы в Америке, так вот, как-то за ночь я
выпил две дюжины банок этой шипучки из корнеплодов, после чего ее мерзкий
приторный вкус даже стал мне нравиться. Но минуточку, я вижу, «якобы-мисс-сбежавшая-
от-занудных-игроков-в-вист» еще смеет обвинять меня в – подражании кому-то?
– Да уж…– Она посмотрела на свой наряд а-ля ампир, и засмеялась. – Это всего лишь
карнавальный костюм. Хэллоуин ведь – ну, пришла потребовать – жизнь или кошелек?
– Ага. А мой интерес к баскетболу – исследовательский. Как к удивительному
культурному феномену.
– С целью изучения.
– Разумеется.