Остроумие мир. Энциклопедия
Шрифт:
«Здесь бреют духовенство, причесывают дворянство и делают головные уборы третьему сословию».
Надо заметить, что в простонародной французской речи «брить» — значит разорять, разгромлять, «причесывать» — значит бить, таскать за волосы, а «делать убор, снаряжать» — бить палкой, исполосовать.
* * *
Седьмого июля 1792 г. лионский епископ произнес в Национальном Собрании чрезвычайно сильную и прочувствованную речь, в которой призывал все партии собрания к примирению, любви, единению, дружной общей работе на пользу
— Это ведь не были лобзания любви, а так, нечто вроде летучих поцелуев с уличными нимфами.
* * *
Во время революции заставляли духовенство присягать конституции. Часто к этому побуждали священников свои же прихожане в церквах, во время службы. Так случилось в Нормандии с одним кюре.
— Друзья мои, — отвечал он, — я никогда не клянусь.
Но тут нужно разъяснить, что по-французски «клясться, приносить присягу», означает в то же время и «ругаться»; так что слова кюре можно было понимать в том смысле, что он никогда не ругается. В ответ ему с угрозами кричали: «присягайте» (или «ругайтесь»).
— Хорошо, — согласился кюре, — вы этого требуете, извольте. Убирайтесь отсюда к дьяволу, черт вас всех побери!
Расхохотались и разошлось миром.
* * *
Герцогиня Бирон была в театре в конце 1790 года, когда в успехе революции почти никто уже не сомневался, и простонародье уже не упускало случая оскорблять ненавистных ему «аристократов». В тот вечер в театре толпа вела себя буйно, задевала сидевших в ложах, видя в них аристократов, и швыряла в них яблоками. Одно из этих яблок угодило в голову герцогини Бирон. Она на другой день отправила его к Лафайету с запиской, в которой было сказано: «Препровождаю вам первый плод революции, попавший в мои руки».
* * *
В начале террора в одном обществе обсуждали вопрос: нельзя ли устроить какими-нибудь средствами примирение и сближение между монтаньярами (крайними революционерами) и жирондистами (умеренными).
— Это невозможно, — заметил кто-то из присутствующих, — у этих людей преупрямые головы!
(По-французски «упрямый» значит также «затруднительный»).
— Ну, это затруднение можно и устранить, — возразили ему. Тут игра слов. «Устранить, разрешить затруднение» по-французски выражается словом, которое значит «срезать, отрубить».
Выходило, что если головы жирондистов составят затруднение, то можно их и отрубить.
* * *
Как-то раз большая уличная, очень буйно настроенная толпа окружила аббата Мори с обычными в то время криками:
— На фонарь!
Мори спокойно остановился и крикнул толпе:
— Ну, и что же из этого выйдет? Повесите вы меня вместо фонаря, так разве вам от этого светлее станет?
Толпа
* * *
Мартенвиль читал во время террора очень деятельную контрреволюционную проповедь, был схвачен и приведен в судилище:
— Подойди сюда, гражданин де Мартенвиль, — крикнул ему председатель.
— Мое имя Мартенвиль, а не де Мартенвиль! — вскрикнул подсудимый. — Вы забываете, гражданин председатель, что ваша обязанность состоит не в том, чтобы удлинять людей, а чтобы укорачивать их! (т. е. рубить им головы). Эта выходка спасла его.
* * *
У какого-то путешественника во время террора на границе спросили имя и паспорт. Он подал паспорт и сказал, что его имя «Ни».
— Как Ни? — крикнул на него чин, опрашивавший проезжих. — В паспорте ты назван Сен-Дени.
— Но как же быть, — возразил приезжий, — ведь святые (по-франц. «сен») и «де» (дворянская приставка к имени) теперь упразднены?
* * *
Архиепископ Тулузский Ломени де Бриенн славился своими поучениями, удивительно тяжелыми, скучными, малопонятными. Кончил этот мрачный человек тем, что отравился. Известный тогдашний остряк Ривароль сказал по этому поводу:
— Бедняга, он, должно быть, проглотил нечаянно какое-нибудь из своих поучений!
* * *
Поэт Флориан напечатал одну из своих поэм на роскошной бумаге с широкими полями.
— Самые блестящие места в этой поэме — поля! — заметил Ривароль.
* * *
Встретив однажды того же Флориана, Ривароль, видя, что у него из кармана торчит рукопись, заметил:
— А ведь этак, пожалуй, кто не знает вас, может соблазниться и вытащить из кармана вашу рукопись!
* * *
Про одного очень неопрятного человека Ривароль сказал:
— Он на самой грязи оставит пятно!
* * *
Ривароль не любил Мирабо. Он говорил про него:
— Нет человека, который был бы так похож на свою репутацию, как Мирабо.
* * *
Известно, что Мирабо был очень некрасив собой. Про него же он сказал:
— За деньги Мирабо на все способен, даже на доброе дело!
* * *
Тибо читал в Гамбурге публичные лекции, которые тамошней публикой очень неохотно посещались. Ривароль говорил про него:
— Тибо платит его рожам не за то, чтоб они никого не впускали на его лекции, а за то, чтоб никого не выпускали с них!
* * *
Во время одного заседания Конвента Лежандр, затеяв спор с Ланжюинэ, до того увлекся, что едва не ударил своего противника.
— Постой, — остановил его Ланжюинэ, — прежде чем нанести мне удар, ты добейся указа о том, чтобы я был превращен в быка!
Это был намек на специальность Лежандра: он был мясник.
* * *
В другой раз они же оба зашли к книгопродавцу, и Лежандр, раскрыв том Монтескье, прочел там фразу: «Кто правит свободными людьми, тот сам должен быть свободен».