Остров Бога
Шрифт:
Со времён средневековья, церковь освещается только свечами и лампадами, установленными на свисающих с потолка позолоченных цепочках, да еще естественным освещением, еле-еле проникающим через пыльный застекленный купол. Полумрак, царящий внутри, мрачная византийская роскошь, изобилие золота, свет "кантехов", старинных лампад, черные одеяния священников, создают атмосферу подлинного таинства. Как войдёте, начинайте быстро крутить головой: слева от входа находятся три часовни. Первая, ближайшая к вам, посвящена Св. Макарию, одному из иерусалимских патриархов, вторая — Св. Минасу, причисленному к лику святых армянской церковью, третья часовня, место захоронения головы апостола Иакова старшего.
Под величественным алтарем похоронен Святой Иаков — «меньшой», "брат
МУСУЛЬМАНЕ
«Чтобы прослыть невоспитанным, достаточно сказать правду».
Стоят на Храмовой горе мечети, стоят больше тысячи лет в городе ни разу не упомянутом в Коране. Вы как хотите, а мне грустно. Помните, как я предлагал христианским братьям моим дружить в силу единой основы веры и идентичности ценностей? На Храмовой горе этого делать нельзя — а вдруг они согласятся!? Тогда нам всем каюк.
Ислам, невероятно далеко ускакал от религий, от которых отпочковался, прямо колобок какой-то! Я время от времени просматриваю разнообразную полемику на страницах газет и в Интернете и страшно забавляюсь, читая, что это «религия мира», что в Коране нет призывов к убийству и прочую дребедень о джихаде как неустанной борьбе за исправление своих недостатков. Не стану я, повторяться, писано-переписано, в том числе и мной.
Главная здесь на горе мечеть Аль-Акса, «дальняя», а вокруг множество построек попроще: мечети Эль-Омар и Эль-Фахрия, мемориалы Цепи и Пророка, Сулеймана и другого Сулеймана, Много чего стоит, но над всем этим «прекрасный и грозный мерцает в небе купол над скалой», Масджид Куббат ас-Сахра. Ну-ка, повторите! Смотрите только, помедленнее, чтобы язык о зубы не загубить. Злопыхатели говорят о нём, «чистая чернильница», но не верьте, здание по-своему красиво, хотя и не пропорционально — здоровенная «золотая башка», на синеньком приземистом теле. Действительно, чернильница, какая-то.
Основную часть мусульманского населения Израиля, составляют сунниты, и это их счастье. Шиитов здесь практически нет, вот и выходит, что на один повод резаться за свою «особливость», у местных мусульман, меньше чем, например, в Ираке. На первый взгляд они представляются вроде бы один арабский народ, а в реальности это целая гора осколков, от рассыпавшихся здесь племён, остатков поверженных ратей, осевших на Острове за последние пару тысяч лет. Ну, начнём, сейчас тошно будет. А иначе нельзя, без этого вы вообще ничего не поймете.
Волна за волной катились через эту страну завоеватели, уходили старые, приходили новые. Пылали и рушились стены городов, росли города, на руинах городов, время прессовало скелеты и следы, сгинувших племён. Пришли персы и кровью монахов заполнили Священный Кедрон. Вернулись византийцы, нахлынуло мусульманское море, крестоносцы и мамлюки, татары и хорезмийцы, парфяне, римляне, гоплиты Александра и Селевкидов. Все оставили памятки на этой земле: руины, предания, кровь и сперму. Разноплеменные рати и спешащие за ними мародёры, перемешались в чреве полонянок и воцарился Ислам, насаждённый страхом смерти и нищеты, религия победителей, жидкий цемент для ненавидящих друг друга народов. Арабы народ нежелающий ни сам меняться, ни менять ничего вокруг, так и сохранились понятия умма [57] , племя, клан и род, и, что ценно, все не любят друг друга. Не всем арабам нравится, что они арабы. Чтобы не путаться буду сейчас, описывать экзотику, которую Юрий Андропов «со товарищи» назвали «палестинским народом», чем и привёли всё прогрессивное человечество в поросячий восторг. Поехали! Вот потомки цвета саладинова войска, курды, гордящиеся, что сам и повелитель был из их родни, расплодились
57
Умма — весь исламский мир, вне зависимости от стран, границ, национальностей, и тому подобного.
Почти до полёта Гагарина в космические дали, в Израиле можно было послушать сербо-хорватские песни, исполняемые престарелыми боснийцами на просторах Самарии. Бежали, они бежали от православных и католиков, которые не желали слушать муэдзиновы стоны, несущиеся с буйно всколосившихся на христианских землях, минаретов. А бежали, как теперь стало известно, не все. Многие остались и «размножились чрезвычайно». И вот уже летят бундесверовские ассы вразумлять непокорных славян точечным бомбометанием. Всё как всегда! Да и свято место пусто не бывает и многострадальный албанский этнос, уже тут как тут. Ну, неужели не знала Европа, чья эта земля, и что она получит, когда поползут по ней, албанские и боснийские торговцы «дурью» и чужими печёнками? Знала, знала, но «кого Юпитер хочет наказать, того он лишает темечка». Приструнить непокорных сербов, да ещё ткнуть мордой в собственное бессилие, эту, когда-то так пугавшую весь «просвещённый» мир своей необъятностью матушку Россию, что может быть слаще для этой выживающей из ума старухи. Ладно, бес с ними со всеми. С сегодняшнего дня слово «просвещенный», по отношению к Европе, буду писать только в кавычках.
Приняли ислам и цыгане, у которых нет смысла спрашивать, как они здесь оказались, оказались и всё. Приняло его и множество самаритян, отрекшихся от своих братьев, исповедующих, по сей день, одну из древних форм иудаизма. Есть и евреи «возлюбившие» пророка, но эти о своем ужасном происхождении молчат, как рыбы об лёд. Суданцам, и в голову не приходит молчать о своих предках, они их «цвета» на себе носят, такие же, черные, как и их суданская грусть. Поминают, поминают им светлокожие братья по вере, что они потомки африканских рабов пойманных и проданных арабами друг дружке. Не знаю, но может статься, и мечтают по ночам чёрные мусульмане об отчаянной борьбе зинджей, когда Али ибн Мухаммад, который сам не был ни рабом, ни чернокожим, объявил себя «Махди», и вывел 10 веков назад, из солончаковых степей, их предков, пообещав свободу, богатство и как водится, собственных рабов.
Все они и стали заметной частью тех, кого называют «палестинским народом». Сюда входят и осевшие здесь и прирученные, остатки древних завоевателей: персы и афганцы, заблудившиеся и не нашедшие дороги домой индийцы, и, оставившие Бога своего, ради покоя, грузины. В середине своих изысканий, я бросил считать этносы, плохо перемещавшиеся в арабском примитивном плавильном котле. Если кому-то интересно, сколько их всего набралось, считайте, милости прошу.
Ноябрь выдался совершенно хамский — жара тошнотворная, нудная жара. Ученые гадатели, потомки тех сволочей, что пудрили мозги народу, вплоть до полного своего истребления, в славные годы правления строгого царя Саула, предрекают «седьмой засушливый год». Интересно, видели ли они в своих трудных снах семь коров обезвоженных, которых высосали, выползших из болота семь коров жидких? Жара, осенью не то, что летнее пеклово. Ночью на Острове можно дышать и потеть, мёрзнуть и чихать в предутреннем ознобе. Лежат неподалёку от потного и мерзнувшего тела простыни и надутые курьим пером и пухом одеяла — главное не проспать момент ночного переноса из лета в зиму, иначе сопли, хрипы и антибиотики.